все приходило къ желанному окончанію, скука давала себя чувствовать.
Борисовъ снова уѣхалъ въ свое Фатьяново, а я, чтобы находиться, такъ сказать, въ центрѣ дѣла, — занялъ въ просторной и пустынной квартирѣ новый диванъ въ своемъ кабинетѣ.
Однажды, въ минуту одолѣвавшей меня скуки, я отправился на Дѣвичье поле къ бывшему моему воспитателю, глубоко мною чтимому М. П. Погодину. Услыхавши отъ меня имя Боткиныхъ, изъ которыхъ зналъ только двухъ старшихъ братьевъ: писателя Василія и красавца туриста Николая, — Михаилъ Петровичъ, зная, что оба эти Боткины въ разводѣ съ женами, усмѣхнувшись, сказалъ мнѣ: „въ добрый часъ! Люди хорошіе, но ужь по супружеской части примѣра съ нихъ не берите. Въ этомъ случаѣ точно про нихъ сказано: „живутъ не люди, умрутъ не родители“.
— Теперь, Михаилъ Петровичъ, сказалъ я, — вы знаете все дѣло и всю матеріальную мою обстановку. Если частая переписка съ невѣстой сблизила насъ еще болѣе прежняго, то понятно мое нетерпѣніе увидѣть невѣсту и сократить срокъ до свадьбы, отлагаемый только въ силу окончанія курса лѣченія больной. Къ этому привходитъ еще и то, что брачные расходы на чужой сторонѣ можно уменьшить до того, что, съэкономивъ на этомъ предметѣ, можно возмѣстить расходы заграничной поѣздки. Въ нерѣшительности прибѣгаю къ вамъ, Михаилъ Петровичъ, и прошу дать мнѣ совѣтъ.
— Если вы чувствуете, отвѣчалъ Погодинъ, что предстоящая поѣздка ваша въ состояніи сдобить вашу новую жизнь, то не стѣсняйтесь и поѣзжайте съ Богомъ.
Какъ ни условно было одобреніе моего желанія, я, конечно, поспѣшилъ имъ воспользоваться и, написавши невѣстѣ, что остановлюсь въ Луврской гостинницѣ въ Парижѣ, просилъ адресовать туда письма изъ Діеппа съ указаніемъ тамошняго ихъ адреса, такъ какъ я писалъ poste restante.
И на этотъ разъ, какъ и въ двѣ первыя мои поѣздки заграницу, мнѣ пришлось ѣхать изъ Петербурга моремъ; но не на Штетинъ, какъ прежде, а на Любекъ. Случайно въ первомъ классѣ собралось веселое, молодое общество, которому капи-
