Ее надо успокоить, а ее тамъ только больше разстроятъ. Поѣзжай, сейчасъ же поѣзжай домой!
— Нѣтъ, любезный другъ, ужь позволь мнѣ переночевать у тебя. Дорога отвратительная, и ты знаешь, что Надя помѣстилась на антресоляхъ, въ спальной покойной матери, а я живу въ старомъ флигелѣ. Поэтому, сплю ли я тамъ или здѣсь — совершенно безразлично.
Фатьяново, по случаю давняго отсутствія владѣльца, долѣе другихъ имѣній сохранило преданія старины. Грибки, соленья, варенья, наливки, пастилы тамъ сохранили старинное достоинство, и, конечно, мнѣ для ночлега взбили такія перины, на какихъ давно мнѣ спать не приходилось.
Когда я поутру проснулся, Иванъ Петровичъ давно уже въ азіатскихъ чивякахъ неслышно шагалъ по комнатамъ, явно поджидая моего пробужденія; и первымъ его словомъ было:
— Ну вставай и скорѣе собирайся домой.
— Сейчасъ поѣду, но дай же хоть стаканъ кофею выпить, благо я слышу, какъ въ передней кипитъ самоваръ.
Умывшись и одѣвшись наскоро, я не успѣлъ еще налить себѣ стакана кофею, какъ Борисовъ, взглянувъ въ окно, воскликнулъ:
— Это посланный отъ васъ! Недаромъ сердце мое чуяло бѣду.
Черезъ минуту прошедшій черезъ дворъ посланный изъ Новоселокъ передалъ мнѣ въ передней записку отъ Любиньки слѣдующаго содержанія:
„Съ Надинькой происходитъ что-то необычайное. Она говорить Богъ знаетъ что; мы совершенно растерялись. Пріѣзжай поскорѣе“.
Пожавши, крѣпко руку Борисова, я въ десятомъ часу утра былъ уже дома. Въ передней встрѣтила меня плачущая Любинька словами:
— Посмотри что съ Надей: je crois, qu’elle a perdu l’esprit.
Съ самымъ преднамѣреннымъ равнодушіемъ вошелъ я въ первую комнату на антресоляхъ, бывшую кабинетомъ Нади. Никогда не видалъ я ее болѣе блестящей и прекрасной. Темные волосы были тщательно убраны; преувеличенные каpie глаза горѣли фосфорическими блескомъ; нѣжный румя-
