отъѣздѣ. Сидѣлка, не смыкавшая глазъ во всю ночь, вновь уложила всѣ растегнутые чемоданы и, получивши талеръ, ушла совершенно довольная.
Въ Варшавѣ мы пробыли весьма недолго; но такъ какъ внутри имперіи желѣзныхъ дорогъ въ то время не существовало, и мы кратчайшимъ путемъ вздумали пробраться черезъ Кіевъ, гдѣ надѣялись отдохнуть у нашего родственника, ректора университета, Матвѣева, то пришлось заводиться для брестскаго шоссе колеснымъ экипажемъ. Къ счастію, мнѣ пришлось купить весьма укладистый и совершенно покойный крытый тарантасъ. Но за Брестомъ начиналась уже настоящая снѣжная зима, и пришлось становить тарантасъ на полозья. Кому довелось на вѣку таскаться на почтовыхъ зимою по жидовскимъ трактамъ, — пойметъ нетерпѣніе, съ какимъ я стремился довезти свою бѣдную Надю до Кіева. Когда Матвѣевъ узналъ о нашемъ пріѣздѣ, то тотчасъ настоятельно пригласилъ насъ къ себѣ и прислалъ свой экипажъ.
И въ Кіевѣ, гдѣ мы пробыли три дня, окруженные самой изысканной любезностью Матвѣева, Надя снова, какъ я впослѣдствіи узналъ, захворала, хотя и не показывала виду. Но вотъ опять пришлось пускаться по океану снѣговъ и ухабовъ. Наконецъ добрались мы до родимаго города Мценска, и здѣсь тарантасъ нашъ остановился противъ постоялаго двора съ вольными ямщиками, такъ какъ приходилось сворачивать съ почтоваго тракта за 7 верстъ въ Новоселки. Пошла такъ называемая вольная ряда; вмѣсто даже двойныхъ прогоновъ, представляющихъ 1 рубль 26 коп., съ насъ запросили 10 руб. Вокругъ тарантаса поднялся неописанный шумъ и перебранки; на порогѣ, можно сказать, собственнаго дома, сестра, такъ геройски вытерпѣвшая всѣ дорожныя мученія въ теченіи многихъ сутокъ, наконецъ не выдержала:
— Боже! что же это такое? воскликнула она, закрывая лицо руками и съ истерическимъ рыданіемъ бросаясь на переднюю скамейку тарантаса.
Конечно, я отдалъ ямщикамъ все, что они просили, лишь бы они тотчасъ запрягли.
Снѣга въ этомъ году были весьма глубокіе, и мы шагомъ протащились всѣ 7 верстъ до самаго лѣса, за которымъ скры-
