единственнаго камина гостиной, который старались жарко растопить.
Однажды мы собрались осмотрѣть Сольфатару съ ея сѣрными испареніями, и съ этою цѣлью наняли извощика, который вдоль Кіайи повезъ насъ къ знаменитому тоннелю, носящему названіе грота Позилипа. Направо отъ въѣзда въ гротъ оказалась небольшая часовня, изъ которой, какъ бы заступая намъ дорогу, вышелъ черный монахъ. Вѣроятно, при множествѣ въ Италіи подобныхъ личностей, я бы даже не обратилъ на него вниманія, еслибы сестра не сказала мнѣ.
— Это геттатура (колдунъ-портильщикъ). Дай ему чтонибудь.
— Вѣдь умѣлъ же человѣкъ, подумалъ я, застращать людей въ свою пользу. — И въ доказательство свободомыслія, проѣхалъ геттатуру, не раскрывая кошелька. Въ скорости за Позилипомъ дорога къ Сольфатарѣ подымается въ гору, и коляска наша поневолѣ подвигалась шагомъ. Этимъ обстоятельствомъ воспользовался многорѣчивый туземецъ, равняясь съ нами по окраинѣ дороги и объявляя, что онъ проводникъ и говоритъ на всѣхъ европейскихъ языкахъ. Не смотря на наши заявленія, что намъ никакого проводника не надо, болтунъ не переставалъ передавать намъ о знатныхъ путешественникахъ, которымъ онъ служилъ проводникомъ, и при этомъ пояснялъ и намъ, что вотъ эта дорога подымается въ гору, и что скоро на ней будетъ площадка, гдѣ можно дать вздохнуть лошадямъ и выдти изъ коляски, если угодно. Когда, выйдя изъ коляски, мы стали восходить на новое возвышеніе пѣшкомъ, нестерпимый болтунъ продолжалъ трещать за нами, не взирая на многократныя мои заявленія, что намъ никакого гида не надо.
— Боже мой, какъ надоѣлъ! Прогони ты его, сказала сестра по русски.
Чтобы избавиться отъ нахала, я подалъ два франка, прося его уйти. Онъ посмотрѣлъ и сказалъ:
— „Этого мало“. — Тогда уже я такъ крикнулъ на него, что онъ ушелъ.
Конечно, мы не дозволили тащить несчастную и тощую собаку на обмираніе въ такъ называемую Собачью пещеру. —
