веніе Толстаго съ Тургеневымъ, которому я въ то время былъ свидѣтелемъ, не могу не сказать, что хотя я понималъ, что дѣло идетъ о политическихъ убѣжденіяхъ, но вопросъ этотъ такъ мало интересовалъ меня, что я не старался вникнуть въ его содержаніе. Скажу болѣе. По всему, слышанному мною въ нашемъ кружкѣ, полагаю, что Толстой былъ правъ, и что если бы люди, тяготившіеся современными порядками, были принуждены высказать свой идеалъ, то были бы въ величайшемъ затрудненіи формулировать свои желанія.
Кто изъ насъ въ тѣ времена не зналъ веселаго собесѣдника, товарища всяческихъ проказъ и мастера разсказать смѣшной анекдотъ, — Дмитрія Васильевича Григоровича, славившагося своими повѣстями и романами?
Вотъ что между прочимъ передавалъ мнѣ Григоровичъ о столкновеніяхъ Толстаго съ Тургеневымъ на той же квартирѣ Некрасова: „Голубчикъ, голубчикъ, говорилъ, захлебываясь и со слезами смѣха на глазахъ, Григоровичъ, гладя меня по плечу. — Вы себѣ представить не можете, какія тутъ были сцены. Ахъ, Боже мой! Тургеневъ пищитъ, пищитъ, зажметъ рукою горло и съ глазами умирающей газели прошепчетъ: „не могу больше! у меня бронхитъ!“ и громадными шагами начинаетъ ходить вдоль трехъ комнатъ. — „Бронхитъ, ворчитъ Толстой вослѣдъ, — бронхитъ воображаемая болѣзнь. Бронхитъ это металлъ!“ Конечно, у хозяина — Некрасова душа замираетъ: онъ боится упустить и Тургенева, и Толстаго, въ которомъ чуетъ капитальную опору „Современника“, и приходится лавировать. Мы всѣ взволнованы, не знаемъ, что говорить. Толстой въ средней проходной комнатѣ лежитъ на сафьяномъ диванѣ и дуется, а Тургеневъ, раздвинувъ полы своего короткаго пиджака, съ заложенными въ карманы руками, продолжаетъ ходить взадъ и впередъ по всѣмъ тремъ комнатамъ. Въ предупрежденіе катастрофы подхожу къ дивану и говорю: „голубчикъ Толстой, не волнуйтесь! Вы не знаете, какъ онъ васъ цѣнитъ и любитъ!“
— Я не позволю ему, говоритъ съ раздувающимися ноздрями Толстой, — нечего дѣлать мнѣ на зло! Это вотъ онъ нарочно теперь ходитъ взадъ и впередъ мимо меня и виляетъ своими демократическими ляшками!
