— Что же далѣе? Не остерегался ли бы ты говорить, что если единицу прибавить къ единицѣ, то прибавленіе составитъ причину образованія двухъ; или если единицу раздѣлить, то причиной образованія двухъ будетъ раздѣленіе? Не сталъ ли бы ты громко кричать, что ты не знаешь инаго способа образованія каждаго единичнаго бытія, кромѣ причащенія его — сущности, свойственной тому классу явленій, къ которому каждое явленіе принадлежитъ, и что вслѣдствіе этого ты не знаешь иной причины образованія двухъ, кромѣ причащенія чего нибудь природы двойственнаго числа, такъ что то, что должно сдѣлаться двумя, должно причаститься природы двойственности, а то, что должно сдѣлаться единицей, — пріобщиться природы единичности. Не оставилъ ли бы ты въ покоѣ всѣхъ этихъ раздѣленій и прибавленій и другихъ подобныхъ утонченностей, предоставивъ людямъ болѣе ученымъ чѣмъ ты дѣлать подобнаго рода отвѣты, а самъ, боясь по пословицѣ своей собственной тѣни и своего незнанія, не держался ли бы принятаго нами вѣрнаго начала и не отвѣчалъ ли бы постоянно въ такомъ смыслѣ? Если же бы кто нибудь сталъ нападать на самое начало, — не оставилъ ли бы ты этихъ нападокъ безъ вниманія и отвѣта до тѣхъ поръ, пока не разсмотрѣлъ бы всѣхъ послѣдствій, вытекающихъ изъ этого начала, — согласны ли они, по твоему мнѣнію, или несогласны одно съ другимъ? Когда жъ бы тебѣ нужно было отдать отчетъ въ самомъ началѣ, то не отдалъ ли бы ты его точно такимъ же образомъ, полагая въ основу опять новое начало, лучшее по твоему мнѣнію сравнительно съ прежними, пока наконецъ не
— Что же далее? Не остерегался ли бы ты говорить, что если единицу прибавить к единице, то прибавление составит причину образования двух; или если единицу разделить, то причиной образования двух будет разделение? Не стал ли бы ты громко кричать, что ты не знаешь инаго способа образования каждого единичного бытия, кроме причащения его — сущности, свойственной тому классу явлений, к которому каждое явление принадлежит, и что вследствие этого ты не знаешь иной причины образования двух, кроме причащения чего нибудь природы двойственного числа, так что то, что должно сделаться двумя, должно причаститься природы двойственности, а то, что должно сделаться единицей, — приобщиться природы единичности. Не оставил ли бы ты в покое всех этих разделений и прибавлений и других подобных утонченностей, предоставив людям более ученым чем ты делать подобного рода ответы, а сам, боясь по пословице своей собственной тени и своего незнания, не держался ли бы принятого нами верного начала и не отвечал ли бы постоянно в таком смысле? Если же бы кто-нибудь стал нападать на самое начало, — не оставил ли бы ты этих нападок без внимания и ответа до тех пор, пока не рассмотрел бы всех последствий, вытекающих из этого начала, — согласны ли они, по твоему мнению, или несогласны одно с другим? Когда ж бы тебе нужно было отдать отчет в самом начале, то не отдал ли бы ты его точно таким же образом, полагая в основу опять новое начало, лучшее по твоему мнению сравнительно с прежними, пока наконец не
