ніи, и называемъ воздухъ небомъ, какъ будто бы это было настоящее небо, въ которомъ совершаютъ свое теченіе свѣтила. И это оттого что мы, по причинѣ нашей слабости и тяжести, не въ состояніи подняться вверхъ, — на оконечную высоту воздушнаго пространства. Если жъ бы кто взошелъ на эту высоту или поднялся туда на крыльяхъ, то такой человѣкъ, вынырнувъ изъ воздуха, увидѣлъ бы то, что находится тамъ, подобно тому какъ рыбы, вынырнувъ изъ морской глубины, видятъ то, что находится здѣсь, у насъ; и если бы это былъ человѣкъ отъ природы способный къ продолжительному созерцанію, онъ узналъ бы, что тамъ находится истинное небо, истинный свѣтъ и настоящая земля; потому что наша земля, — эти камни и вся вообще здѣшняя мѣстность повреждены и изъѣдены, подобно тому какъ повреждено и изъѣдено морского солью все находящееся въ морѣ. На днѣ морскомъ нѣтъ ничего, что имѣло бы цѣну и стоило бы упоминовенія, словомъ сказать — ничего совершеннаго: тамъ трещины, песокъ, глубокая грязь и нечистота всюду, гдѣ только есть земля, такъ что все это не можетъ идти пи въ какое сравненіе съ красотами нашихъ мѣстъ. Если нужно изложить прекрасное сказаніе объ этомъ, то стоитъ послушать, другъ Симмій, каковы предметы на той землѣ, которая находится подъ небесами.
— Но, любезный Сократъ, сказалъ Симмій, мы съ удовольствіемъ выслушали бы этотъ разсказъ.
ЫХ. — Итакъ прежде всего, любезный другъ, началъ Сократъ, разсказываютъ, что настоящая земля, если бы кто нибудь посмотрѣлъ на нее сверху, по виду такова какъ шары, сдѣланные изъ двѣнадцати кожъ, —
нии, и называем воздух небом, как будто бы это было настоящее небо, в котором совершают свое течение светила. И это оттого что мы, по причине нашей слабости и тяжести, не в состоянии подняться вверх, — на оконечную высоту воздушного пространства. Если ж бы кто взошел на эту высоту или поднялся туда на крыльях, то такой человек, вынырнув из воздуха, увидел бы то, что находится там, подобно тому как рыбы, вынырнув из морской глубины, видят то, что находится здесь, у нас; и если бы это был человек от природы способный к продолжительному созерцанию, он узнал бы, что там находится истинное небо, истинный свет и настоящая земля; потому что наша земля, — эти камни и вся вообще здешняя местность повреждены и изъедены, подобно тому как повреждено и изъедено морского солью всё находящееся в море. На дне морском нет ничего, что имело бы цену и стоило бы упоминовения, словом сказать — ничего совершенного: там трещины, песок, глубокая грязь и нечистота всюду, где только есть земля, так что всё это не может идти пи в какое сравнение с красотами наших мест. Если нужно изложить прекрасное сказание об этом, то стоит послушать, друг Симмий, каковы предметы на той земле, которая находится под небесами.
— Но, любезный Сократ, сказал Симмий, мы с удовольствием выслушали бы этот рассказ.
ЫХ. — Итак прежде всего, любезный друг, начал Сократ, рассказывают, что настоящая земля, если бы кто-нибудь посмотрел на нее сверху, по виду такова как шары, сделанные из двенадцати кож, —
