мог принести и в Англии гораздо большие плоды, чем та справедливость, которую так превозносил упомянутый правовед. Тогда этот последний заметил:
— Никогда ничего подобного нельзя установить в Англии, не подвергая государство величайшей опасности.
При этих словах он покачал головою, скривил презрительно губы и замолчал. Все присутствовавшие охотно согласились с его словами. Тогда кардинал заметил:
— Нелегко угадать, будет ли это иметь успех или нет, раз не сделано никакого предварительного опыта. Но если по произнесении смертного приговора государь велит отложить казнь, то можно применить обычай полилеритов, уничтожив привилегию заповедных мест[1]; и вот тут, если результат дела докажет его пользу, правильно было бы ввести это установление; в противном случае заслуженная казнь тех, кто уже подвергся осуждению, будет так же полезна для государства и так же справедлива, как если бы она была совершена ранее; между тем опасности от этого не может быть никакой. Мало того, по-моему, подобный образ действия можно было бы с значительным успехом применить и к бродягам[2], а то в отношении их мы до сих пор не добились никаких результатов, несмотря на издание многочисленных законов.
Как только кардинал сказал это, все наперерыв осыпали похвалами его мысль, к которой раньше, в моих устах, отнеслись с пренебрежением; особое же одобрение заслужил
- ↑ заповедных мест — в оригинале: asylorum, т. е. убежищ, укрывшись в которые преступник считался неприкосновенным; такими местами были прежде всего церкви и их дворы, например Вестминстерское аббатство в Лондоне.
- ↑ Законы о бродяжничестве были очень суровы. „В конце XV и в течение всего XVI века во всех странах Западной Европы издаются кровавые законы против бродяжничества…“ „Во времена Елизаветы бродяг вешали целыми рядами, и не проходило года, чтобы в том или другом месте не было повешено их триста или четыреста человек“ (Маркс, „Капитал“, т. I, изд. 6-е, стр. 589 и 591, примеч. 221а).
