слѣдствіе этой идеи, они представляютъ какъ образованіе Литовскаго княжества, такъ и судьбу его въ превратномъ видѣ: они смотрятъ на Литовцевъ въ собственномъ смыслѣ какъ на старинныхъ союзниковъ Полыни, покорившихъ, при содѣйствіи Польскихъ пановъ, все пространство отъ предѣловъ Галиціи до Двины, отъ Бреста до Калуги, и воображаютъ, что уже Гедиминъ ввелъ во всѣхъ подвластныхъ ему земляхъ Литовскіе законы, Литовскіе нравы и обычаи. Соединеніе же Литовскаго княжества съ Польшею, по ихъ понятію, было слѣдствіемъ не личнаго честолюбія Ягелла и домогательства Польскихъ магнатовъ видѣть его своимъ Государемъ, а плодомъ усерднаго желанія обоихъ народовъ заключить тѣсный, братскій союзъ. Впрочемъ не всѣ Польскіе современные историки представляютъ это дѣло въ такомъ видѣ: лучшіе изъ нихъ, болѣе основательные и
Вследствие этой идеи, они представляют как образование Литовского княжества, так и судьбу его в превратном виде: они смотрят на Литовцев в собственном смысле как на старинных союзников Полыни, покоривших, при содействии Польских панов, всё пространство от пределов Галиции до Двины, от Бреста до Калуги, и воображают, что уже Гедимин ввёл во всех подвластных ему землях Литовские законы, Литовские нравы и обычаи. Соединение же Литовского княжества с Польшею, по их понятию, было следствием не личного честолюбия Ягелла и домогательства Польских магнатов видеть его своим Государем, а плодом усердного желания обоих народов заключить тесный, братский союз. Впрочем не все Польские современные историки представляют это дело в таком виде: лучшие из них, более основательные и
