»Пропалъ«, думаетъ она, »мой вѣкъ молодой!«
»Милостивая пани! скажите мнѣ, какъ поживаетъ мой мужъ на чужой сторонѣ?« говоритъ она съ поклономъ.
»Боже мой!« закричала пани, »пропало все гаданье! А чтобъ тебѣ добра не видать! Чего въ глаза лѣзешь? Что́ тебѣ надо?«
»Вы получаете отъ пана письма…. Что́ подѣлываетъ тамъ мой мужъ Иванъ?«
»Умная ты голова, нечего сказать! Да развѣ пану не о чемъ больше писать, какъ только о твоемъ мужѣ? А?… Что́ съ нимъ? Каково ему? Служитъ, вотъ и все!«
»Привыкъ ли, милостивая пани? здоровъ ли?«
Вошли два панича, слушаютъ да усмѣхаются. А пани такъ и загремѣла.
»Что́ ты себѣ въ голову вобрала?« закричала она на Олесю. »Панъ станетъ меня увѣдомлять, здоровъ ли твой мужъ! Вѣрно, ты пьяна, или ужъ отъ роду такая безтолковая! Пошла вонъ! ступай! Выгоните ее!«
Оба панича бросились на нее и вытолкали ее за дверь.
»Не свижусь я ужъ съ Иваномъ, не услышу объ немъ!« думаетъ Олеся. »Въ несчатный часъ мы сошлись да слюбились!«
«Пропал», думает она, «мой век молодой!»
«Милостивая пани! скажите мне, как поживает мой муж на чужой стороне?» говорит она с поклоном.
«Боже мой!» закричала пани, «пропало всё гаданье! А чтоб тебе добра не видать! Чего в глаза лезешь? Что́ тебе надо?»
«Вы получаете от пана письма…. Что́ поделывает там мой муж Иван?»
«Умная ты голова, нечего сказать! Да разве пану не о чём больше писать, как только о твоем муже? А?… Что́ с ним? Каково ему? Служит, вот и всё!»
«Привык ли, милостивая пани? здоров ли?»
Вошли два панича, слушают да усмехаются. А пани так и загремела.
«Что́ ты себе в голову вобрала?» закричала она на Олесю. «Пан станет меня уведомлять, здоров ли твой муж! Верно, ты пьяна, или уж от роду такая бестолковая! Пошла вон! ступай! Выгоните ее!»
Оба панича бросились на нее и вытолкали ее за дверь.
«Не свижусь я уж с Иваном, не услышу об нём!» думает Олеся. «В несчатный час мы сошлись да слюбились!»
