луетъ. Онъ благословилъ ее да опять ее спрашиваетъ: »А что, дочка, будешь мой завѣтъ помнить?«
»Буду помнить, милый батюшка!«
Похоронили его на Скавикѣ. Что́ народу всякаго сошлось, мѣщанъ! негдѣ было бы и орѣшку упасть! И не слыхала я, чтобы недобрымъ словомъ кто нашего покойника помянулъ. Всѣ ему царства небеснаго желаютъ. Такой былъ задушевный человѣкъ!
лует. Он благословил ее да опять ее спрашивает: «А что, дочка, будешь мой завет помнить?»
«Буду помнить, милый батюшка!»
Похоронили его на Скавике. Что́ народу всякого сошлось, мещан! негде было бы и орешку упасть! И не слыхала я, чтобы недобрым словом кто нашего покойника помянул. Все ему царства небесного желают. Такой был задушевный человек!
Вотъ сначала дѣвка и опомнилась немного. Бывало, и матери въ чемъ-нибудь пособитъ, и со мной по-людски заговоритъ; а тамъ, какъ повадились ходить къ ней какія-то подружки, пустяшныя да вѣтренныя, такъ и совсѣмъ ее съ пути сбили. И дома ей не сидится, и работать полно! Всё бы ей въ гости, да чтобы убранство на ней все было новое да хорошое. А, коли дома сидитъ, такъ до самаго полудня всё наряжается, всякой всячины на себя нацѣпитъ, и чего нужно, и чего вовсе не нужно, словно на вѣшалку въ коморкѣ. Сто́итъ только денежкамъ мало-мальски зазвенѣть у матери <въ>
Вот сначала девка и опомнилась немного. Бывало, и матери в чём-нибудь пособит, и со мной по-людски заговорит; а там, как повадились ходить к ней какие-то подружки, пустяшные да ветренные, так и совсем ее с пути сбили. И дома ей не сидится, и работать полно! Всё бы ей в гости, да чтобы убранство на ней всё было новое да хорошее. А, коли дома сидит, так до самого полудня всё наряжается, всякой всячины на себя нацепит, и чего нужно, и чего вовсе не нужно, словно на вешалку в каморке. Сто́ит только денежкам мало-мальски зазвенеть у матери <в>
