»А не дождетесь вы того, вражьи сыны!« гаркнулъ онъ на нихъ. »Если вы мою одежу корите, такъ вонъ съ моего двора!« Бѣдняги едва ноги унесли.
Такой онъ былъ яростный, оборони Боже! Какъ разсвирѣпѣетъ, такъ искры у него изъ глазъ и посыплятся, и самъ побѣлѣетъ, какъ мѣлъ. А изъ себя былъ онъ очень красивъ. Высокое чело гетманское, брови такъ и говорятъ, глаза каріе, ясные, какъ звѣзды, и усмѣхается такъ ласково, и въ то же время гордо и задумчиво, такъ тебя за сердце и трогаетъ.
Онъ съ малолѣтства остался сиротой. Мать его умерла въ молодыхъ лѣтахъ, а отца убили на войнѣ.
Разсказывали старые люди, что была у Данила сестра красавица, да слюбилась съ Ляхомъ. Братъ этого и не зналъ, а знала только старая бабушка, которая жила у нихъ въ домѣ и обоихъ ихъ вынянчила. Какъ старуха ни уговаривала Катрю, не послушалась дѣвушка, да дождавшись дня, когда брата дома не было, убѣжала съ Ляхомъ въ Польшу.
Пріѣзжаетъ Данило домой, да и спрашиваетъ старуху: »Гдѣ жъ сестра? Отчего она меня не встрѣчаетъ?«
«А не дождетесь вы того, вражьи сыны!» гаркнул он на них. «Если вы мою одежу корите, так вон с моего двора!» Бедняги едва ноги унесли.
Такой он был яростный, оборони Боже! Как рассвирепеет, так искры у него из глаз и посыплятся, и сам побелеет, как мел. А из себя был он очень красив. Высокое чело гетманское, брови так и говорят, глаза карие, ясные, как звезды, и усмехается так ласково, и в то же время гордо и задумчиво, так тебя за сердце и трогает.
Он с малолетства остался сиротой. Мать его умерла в молодых летах, а отца убили на войне.
Рассказывали старые люди, что была у Данила сестра красавица, да слюбилась с Ляхом. Брат этого и не знал, а знала только старая бабушка, которая жила у них в доме и обоих их вынянчила. Как старуха ни уговаривала Катрю, не послушалась девушка, да дождавшись дня, когда брата дома не было, убежала с Ляхом в Польшу.
Приезжает Данило домой, да и спрашивает старуху: «Где ж сестра? Отчего она меня не встречает?»
