А дѣвочка взаправду, словно цвѣточекъ распускается. Такое славное было дитятко, веселое и здоровенькое—на диво!
А девочка взаправду, словно цветочек распускается. Такое славное было дитятко, веселое и здоровенькое — на диво!
О ту пору померъ нашъ старый панъ; сталъ молодой хозяйничать. И старикъ недобрый былъ, а ужъ этотъ такой вышелъ лютый, что сохрани Господи! Людей гоняетъ пуще воловъ. Три дни на панщинѣ мы отбываемъ, четвертый день идетъ за подушное, а тамъ на пятницу да на субботу какіе-то толочные уроки выдумали. А какая это тамъ толока? Не только обѣда—хлѣба не даютъ. День въ день работаемъ. Прежде мы всё чаяли: молодой панъ будетъ милостивый, добрый. Вотъ и дождались добраго!
Былъ онъ не очень богатъ, а жить тоже ему хотѣлось роскошно, пышно, по-барски. Люди, бывало, на работѣ съ устали падаютъ, а ему что́? Заведетъ себѣ коней такихъ, что твои змѣи, а не то—коляску новую купитъ да въ городъ поѣдетъ, да и протратится тамъ.
Говорятъ намъ, бывало, сосѣднія панки (они часто рѣчь заводятъ съ чужими людь-
О ту пору помер наш старый пан; стал молодой хозяйничать. И старик недобрый был, а уж этот такой вышел лютый, что сохрани Господи! Людей гоняет пуще волов. Три дни на панщине мы отбываем, четвертый день идет за подушное, а там на пятницу да на субботу какие-то толочные уроки выдумали. А какая это там толока? Не только обеда — хлеба не дают. День в день работаем. Прежде мы всё чаяли: молодой пан будет милостивый, добрый. Вот и дождались доброго!
Был он не очень богат, а жить тоже ему хотелось роскошно, пышно, по-барски. Люди, бывало, на работе с устали падают, а ему что́? Заведет себе коней таких, что твои змеи, а не то — коляску новую купит да в город поедет, да и протратится там.
Говорят нам, бывало, соседние панки (они часто речь заводят с чужими людь-
