сла, вишеньками разшитый), да и обручили насъ.
Старики съ сватами совѣщаются, а Данило наклонился ко мнѣ близехонько. »Любишь ли ты меня«, говоритъ онъ, »какъ я тебя люблю, всею душою?«
Я молчу, а какъ сладко мнѣ его было слушать!
Каждый вечеръ, бывало, придетъ ко мнѣ въ садикъ; смотримъ—ночь уже и промигнула.
А матушка и говоритъ мнѣ: »Вотъ тебѣ и тотъ мѣсяцъ, что́ на руки скатился!«
сла, вишеньками расшитый), да и обручили нас.
Старики с сватами совещаются, а Данило наклонился ко мне близехонько. «Любишь ли ты меня», говорит он, «как я тебя люблю, всею душою?»
Я молчу, а как сладко мне его было слушать!
Каждый вечер, бывало, придет ко мне в садик; смотрим — ночь уже и промигнула.
А матушка и говорит мне: «Вот тебе и тот месяц, что́ на руки скатился!»
