Но Карликъ молчалъ и не шевелился. Тогда Принцесса топнула ножкой и позвала своего дядю, гулявшаго съ Совѣтникомъ по террасѣ.
— Милый дядя! мой смѣшной Карликъ капризничаетъ и не хочетъ танцовать передо мною. Заставьте его!..
Дядя Принцессы и Совѣтникъ медленно подошли къ дѣтямъ. Дядя нагнулся и слегка ударилъ перчаткой Карлика по щекѣ.
— Нужно танцовать, маленькое чудовище… Принцесса Испаніи желаетъ, чтобы ее забавляли,—сказалъ онъ.
Но маленькій Карликъ не двигался.
— Придется позвать человѣка, который бы наказалъ его,—недовольно произнесъ дядя.
Совѣтникъ нагнулся и приложилъ свою руку къ сердцу Карлика. Но черезъ минуту онъ выпрямился, пожалъ плечами и, поклонившись Принцессѣ, сказалъ:
— Свѣтлѣйшая Принцесса, вашъ смѣшной Карликъ не можетъ больше танцовать и онъ уже никогда не встанетъ. Я очень объ этомъ сожалѣю, потому что его уродство могло бы вызвать улыбку даже и у самого короля.
— Нѣтъ, онъ долженъ танцовать,—капризно проговорила Принцесса.
— Принцесса! Карликъ не можетъ танцовать, такъ какъ сердце его разорвалось,—отвѣтилъ Совѣтникъ.
Принцесса нахмурилась. Ея нѣжныя розовыя губки сложились въ недовольную гримасу.
— Такъ пусть же впредь всѣ приходящіе ко мнѣ играть совсѣмъ не будутъ имѣть сердца, тогда у нихъ не будутъ разрываться сердца…
Проговоривъ это, Принцесса побѣжала въ садъ.
Но Карлик молчал и не шевелился. Тогда Принцесса топнула ножкой и позвала своего дядю, гулявшего с Советником по террасе.
— Милый дядя! мой смешной Карлик капризничает и не хочет танцевать передо мною. Заставьте его!..
Дядя Принцессы и Советник медленно подошли к детям. Дядя нагнулся и слегка ударил перчаткой Карлика по щеке.
— Нужно танцевать, маленькое чудовище… Принцесса Испании желает, чтобы её забавляли, — сказал он.
Но маленький Карлик не двигался.
— Придётся позвать человека, который бы наказал его, — недовольно произнёс дядя.
Советник нагнулся и приложил свою руку к сердцу Карлика. Но через минуту он выпрямился, пожал плечами и, поклонившись Принцессе, сказал:
— Светлейшая Принцесса, ваш смешной Карлик не может больше танцевать и он уже никогда не встанет. Я очень об этом сожалею, потому что его уродство могло бы вызвать улыбку даже и у самого короля.
— Нет, он должен танцевать, — капризно проговорила Принцесса.
— Принцесса! Карлик не может танцевать, так как сердце его разорвалось, — ответил Советник.
Принцесса нахмурилась. Её нежные розовые губки сложились в недовольную гримасу.
— Так пусть же впредь все приходящие ко мне играть совсем не будут иметь сердца, тогда у них не будут разрываться сердца…
Проговорив это, Принцесса побежала в сад.
Стояла зима. Была лютая стужа…
Большой сосновый лѣсъ застылъ; снѣгъ окуталъ его толстымъ покровомъ и повисъ затѣйливыми клочьями на вѣтвяхъ деревьевъ. Ледяной Царь приказалъ Горному Потоку остановиться, и тотъ, вися въ воздухѣ, сталъ неподвиженъ.
Птицы и звѣри зябли и не знали, какъ получше укрыться отъ холода.
— Что за нестерпимая погода… Уфъ!—говорилъ Волкъ, поднимая хвостъ и крадучись между кустарниками,
— Куитъ! куитъ! куитъ!—жалобно стонали зеленыя Коноплянки.—Земля замерла: на нее надѣли бѣлый саванъ…
— Земля надѣла вѣнчальный уборъ, должно быть она выходитъ замужъ…—говорили другъ другу нѣжныя Горлицы, не зная, куда дѣвать закоченѣвшія отъ холода розовыя лапки.
— Если вы будете говорить глупости, я васъ съѣмъ,—сказалъ имъ сердито Волкъ.
— По-моему, не все ли равно, отчего холодно,—наставительно замѣтилъ Зеленый Дятелъ.—Вѣдь отъ вашихъ разсужденій теплѣе не будетъ…
Дятлу никто не возражалъ. И онъ былъ правъ.
Стояла зима. Была лютая стужа…
Большой сосновый лес застыл; снег окутал его толстым покровом и повис затейливыми клочьями на ветвях деревьев. Ледяной Царь приказал Горному Потоку остановиться, и тот, вися в воздухе, стал неподвижен.
Птицы и звери зябли и не знали, как получше укрыться от холода.
— Что за нестерпимая погода… Уф! — говорил Волк, поднимая хвост и крадучись между кустарниками,
— Куит! куит! куит! — жалобно стонали зелёные Коноплянки. — Земля замерла: на неё надели белый саван…
— Земля надела венчальный убор, должно быть она выходит замуж… — говорили друг другу нежные Горлицы, не зная, куда девать закоченевшие от холода розовые лапки.
— Если вы будете говорить глупости, я вас съем, — сказал им сердито Волк.
— По-моему, не всё ли равно, отчего холодно, — наставительно заметил Зелёный Дятел. — Ведь от ваших рассуждений теплее не будет…
Дятлу никто не возражал. И он был прав.
