съ одной стороны уже одного подобнаго настроенія духа достаточно, чтобы самыя человѣколюбивыя и благонамѣренныя преобразованія оказались мертворожденными, то съ другой стороны неудача этихъ преобразованій можетъ лишь страшно усилить общее раздраженіе, утвердить общественное мнѣніе въ его ненависти къ возстановленной власти и—привлечь новыхъ бойцовъ подъ вражеское знамя.
Положеніе поистинѣ страшное, и на которомъ какъ бы лежитъ печать кары свыше… Ибо, что̀ можетъ быть ужаснѣе для служителя Христова, какъ быть обреченнымъ на власть, отправлять которую ему нельзя иначе, какъ на погибель душъ, на разореніе церкви?.. Нѣтъ, такое ужасное, такое противоестественное положеніе продлиться не можетъ. Наказаніе или испытаніе,—мыслимо ли, чтобъ Господь въ своемъ милосердіи оставилъ еще надолго римскую церковь, охваченную этимъ огненнымъ кругомъ, и не открылъ пути, не указалъ исхода,—исхода дивнаго, свѣтозарнаго, нечаемаго,—или, лучше сказать, чаемаго уже многіе вѣка… Можетъ-быть, еще много превратностей и несчастій отдѣляютъ отъ этого мгновенія папство и подвластную ему церковь. Можетъ-быть, они еще только при самомъ началѣ этихъ бѣдственныхъ временъ,—ибо немалое будетъ то пламя, не краткосрочный то будетъ пожаръ, который, пожирая, обращая въ пепелъ цѣлые вѣка суетныхъ притязаній и противохристіанской вражды, сокрушитъ наконецъ роковую преграду, заслоняющую желанный исходъ.
Въ виду совершающихся событій, предъ лицомъ злого начала въ его новомъ строѣ,—самомъ хитроумномъ и грозномъ, какой видали люди,—передъ этимъ міромъ зла,
с одной стороны уже одного подобного настроения духа достаточно, чтобы самые человеколюбивые и благонамеренные преобразования оказались мертворожденными, то с другой стороны неудача этих преобразований может лишь страшно усилить общее раздражение, утвердить общественное мнение в его ненависти к восстановленной власти и — привлечь новых бойцов под вражеское знамя.
Положение поистине страшное, и на котором как бы лежит печать кары свыше… Ибо, что́ может быть ужаснее для служителя Христова, как быть обреченным на власть, отправлять которую ему нельзя иначе, как на погибель душ, на разорение церкви?.. Нет, такое ужасное, такое противоестественное положение продлиться не может. Наказание или испытание, — мыслимо ли, чтоб Господь в своем милосердии оставил еще надолго римскую церковь, охваченную этим огненным кругом, и не открыл пути, не указал исхода, — исхода дивного, светозарного, нечаемого, — или, лучше сказать, чаемого уже многие века… Может быть, еще много превратностей и несчастий отделяют от этого мгновения папство и подвластную ему церковь. Может быть, они еще только при самом начале этих бедственных времен, — ибо немалое будет то пламя, не краткосрочный то будет пожар, который, пожирая, обращая в пепел целые века суетных притязаний и противохристианской вражды, сокрушит наконец роковую преграду, заслоняющую желанный исход.
В виду совершающихся событий, пред лицом злого начала в его новом строе, — самом хитроумном и грозном, какой видали люди, — перед этим миром зла,
