стіанствомъ. Именно, одержимые человѣческимъ я,—не какъ отдѣльныя личности, а какъ цѣлый орденъ,—они сочли дѣло христіанства настолько связаннымъ съ ихъ собственнымъ дѣломъ и въ пылу преслѣдованія, въ разгарѣ битвы, такъ всецѣло забыли слово Учителя: «Не якоже Азъ хощу, но якоже Ты», что наконецъ стали добиваться побѣды Божіей цѣною всего, только не цѣною своего личнаго удовлетворенія. Это заблужденіе, котораго корень лежитъ въ первородной испорченности человѣка и котораго послѣдствія для христіанства неисчислимы, не есть однакоже исключительная принадлежность общества Іисуса. Это заблужденіе, это стремленіе настолько обще ему съ самой римской церковью, что въ немъ-то и должно видѣть ту существенную связь, которая какъ бы кровными узами соединяетъ ихъ другъ съ другомъ. Благодаря именно этой общности, этому тожеству стремленій, іезуитскій орденъ и является сосредоточеннымъ, но буквально вѣрнымъ выраженіемъ римскаго католичества. Проще сказать, онъ есть само католичество, но только въ состояніи дѣйствія, въ положеніи воинствующемъ. Вотъ почему этотъ орденъ, подвергаясь изъ вѣка въ вѣкъ, такъ сказать, постоянной баллотировкѣ, переходя отъ торжества къ гоненіямъ, отъ поношенія къ апоѳеозу, никогда не находилъ, да и не можетъ найти на Западѣ ни достаточно безпристрастнаго религіознаго мнѣнія, способнаго его оцѣнить, ни религіознаго авторитета, властнаго произнести надъ нимъ судъ. Одна часть западнаго общества—та, которая рѣшительно оторвалась отъ христіанскаго начала—нападаетъ на іезуитовъ лишь для того, чтобы, прикрываясь ихъ популярностью, имѣть возможность вѣрнѣе направлять удары на своего настоя-
стианством. Именно, одержимые человеческим я, — не как отдельные личности, а как целый орден, — они сочли дело христианства настолько связанным с их собственным делом и в пылу преследования, в разгаре битвы, так всецело забыли слово Учителя: «Не якоже Аз хощу, но якоже Ты», что наконец стали добиваться победы Божией ценою всего, только не ценою своего личного удовлетворения. Это заблуждение, которого корень лежит в первородной испорченности человека и которого последствия для христианства неисчислимы, не есть однако же исключительная принадлежность общества Иисуса. Это заблуждение, это стремление настолько обще ему с самой римской церковью, что в нём-то и должно видеть ту существенную связь, которая как бы кровными узами соединяет их друг с другом. Благодаря именно этой общности, этому тожеству стремлений, иезуитский орден и является сосредоточенным, но буквально верным выражением римского католичества. Проще сказать, он есть само католичество, но только в состоянии действия, в положении воинствующем. Вот почему этот орден, подвергаясь из века в век, так сказать, постоянной баллотировке, переходя от торжества к гонениям, от поношения к апофеозу, никогда не находил, да и не может найти на Западе ни достаточно беспристрастного религиозного мнения, способного его оценить, ни религиозного авторитета, властного произнести над ним суд. Одна часть западного общества — та, которая решительно оторвалась от христианского начала — нападает на иезуитов лишь для того, чтобы, прикрываясь их популярностью, иметь возможность вернее направлять удары на своего настоя-
