правительства, которому вы передадите свѣтскую власть, отнявъ ее у папства, и подъ опекою котораго—это скрыть вы отъ себя не можете—папство осуждено будетъ впредь жить. И вотъ здѣсь-то и преизобилуетъ самообольщеніе.
Намъ извѣстно идолопоклонство людей Запада передъ всѣмъ, что̀ есть форма, формула и политическій механизмъ. Идолопоклонство это сдѣлалось какъ бы послѣднею религіей Запада. Но если только не совсѣмъ сомкнуть глаза предъ всякимъ опытомъ, предъ всякой очевидной истиной, то какимъ же еще образомъ, послѣ всего случившагося, можно еще сумѣть увѣрить себя, будто при современномъ положеніи Европы, Италіи, Рима, навязанные вами папѣ либеральные и полулиберальные уставы такъ-таки и останутся надолго въ зависимости отъ убѣжденій среднихъ, умѣренныхъ, мягкихъ,—такихъ, какими вамъ пріятно воображать ихъ себѣ, въ интересахъ доказываемаго вами тезиса; будто не захватитъ ихъ быстро въ руки свои революція и не превратитъ ихъ вслѣдъ затѣмъ въ стѣнобитныя орудія, для сокрушенія не только свѣтской власти папы, но и самаго церковнаго учрежденія? Ибо, сколько бы вы ни наказывали революціонному принципу, какъ Господь Сатанѣ, мучить одно лишь тѣло вѣрнаго Іова, не касаясь его души,—будьте увѣрены, что революція, менѣе совѣстливая, чѣмъ духъ тьмы, не обратитъ никакого вниманія на ваши внушенія.
Ни обманываться, ни самообольщаться въ этомъ отношеніи не можетъ уже тотъ, кто вполнѣ уразумѣлъ, что̀ составляетъ основаніе спора на Западѣ, что̀ въ продолженіе вѣковъ сдѣлалось его жизнью—жизнью ненормальной, конечно, однакожъ дѣйствительной,—болѣзнью,
правительства, которому вы передадите светскую власть, отняв ее у папства, и под опекою которого — это скрыть вы от себя не можете — папство осуждено будет впредь жить. И вот здесь-то и преизобилует самообольщение.
Нам известно идолопоклонство людей Запада перед всем, что́ есть форма, формула и политический механизм. Идолопоклонство это сделалось как бы последнею религией Запада. Но если только не совсем сомкнуть глаза пред всяким опытом, пред всякой очевидной истиной, то каким же еще образом, после всего случившегося, можно еще суметь уверить себя, будто при современном положении Европы, Италии, Рима, навязанные вами папе либеральные и полулиберальные уставы так-таки и останутся надолго в зависимости от убеждений средних, умеренных, мягких, — таких, какими вам приятно воображать их себе, в интересах доказываемого вами тезиса; будто не захватит их быстро в руки свои революция и не превратит их вслед затем в стенобитные орудия, для сокрушения не только светской власти папы, но и самого церковного учреждения? Ибо, сколько бы вы ни наказывали революционному принципу, как Господь Сатане, мучить одно лишь тело верного Иова, не касаясь его души, — будьте уверены, что революция, менее совестливая, чем дух тьмы, не обратит никакого внимания на ваши внушения.
Ни обманываться, ни самообольщаться в этом отношении не может уже тот, кто вполне уразумел, что́ составляет основание спора на Западе, что́ в продолжение веков сделалось его жизнью — жизнью ненормальной, конечно, однакож действительной, — болезнью,
