на помощь, а именно, что непріятель, съ которымъ имъ суждено бороться, прежде всего врагъ Россіи, и что къ тому же на всей этой Военной границѣ, состоящей на двѣ трети изъ православныхъ сербовъ, даже по словамъ самихъ австрійцевъ, нѣтъ ни одной избы крестьянской, гдѣ рядомъ съ портретомъ австрійскаго императора не было бы портрета другого императора, котораго эти вѣрныя племена продолжаютъ съ упорствомъ считать за единственнаго законнаго. При этомъ не слѣдуетъ скрывать отъ себя, что мало вѣроятія, чтобы всѣ эти удары землетрясенія, раздающіеся на Западѣ, остановились у порога странъ восточныхъ, и такимъ образомъ могло бы случиться, что въ этой роковой войнѣ, въ этомъ ополченіи безбожія, предпринимаемомъ противъ Россіи революціею, охватившею уже три четверти Западной Европы, Востокъ христіанскій, Востокъ славяно-православный, существованіе котораго неразрывно связано съ нашимъ собственнымъ, не очутился бы вслѣдъ за нами увлеченнымъ въ эту борьбу. И, быть-можетъ, съ него-то именно и начнется война, потому что можно предполагать, что всѣ эти раздирающія его пропаганды (пропаганда католическая, пропаганда революціонная и пр. и пр.), другъ другу противоположныя, но всѣ соединенныя въ одномъ общемъ чувствѣ ненависти къ Россіи, примутся за дѣло съ бо̀льшимъ рвеніемъ, чѣмъ когда-либо. Можно быть убѣжденнымъ, что онѣ ни отъ чего не отступятъ, чтобы достигнуть своей цѣли… И, Боже милостивый! какова была бы участь этихъ племенъ (христіанскихъ, какъ и мы), если бы, въ борьбѣ уже отнынѣ со всѣми этими ненавистными силами, они были бы покинуты въ подобную минуту единственною властью, къ которой они взы-
на помощь, а именно, что неприятель, с которым им суждено бороться, прежде всего враг России, и что к тому же на всей этой Военной границе, состоящей на две трети из православных сербов, даже по словам самих австрийцев, нет ни одной избы крестьянской, где рядом с портретом австрийского императора не было бы портрета другого императора, которого эти верные племена продолжают с упорством считать за единственного законного. При этом не следует скрывать от себя, что мало вероятия, чтобы все эти удары землетрясения, раздающиеся на Западе, остановились у порога стран восточных, и таким образом могло бы случиться, что в этой роковой войне, в этом ополчении безбожия, предпринимаемом против России революциею, охватившею уже три четверти Западной Европы, Восток христианский, Восток славяно-православный, существование которого неразрывно связано с нашим собственным, не очутился бы вслед за нами увлеченным в эту борьбу. И, быть может, с него-то именно и начнется война, потому что можно предполагать, что все эти раздирающие его пропаганды (пропаганда католическая, пропаганда революционная и пр. и пр.), друг другу противоположные, но все соединенные в одном общем чувстве ненависти к России, примутся за дело с бо́льшим рвением, чем когда-либо. Можно быть убежденным, что они ни от чего не отступят, чтобы достигнуть своей цели… И, Боже милостивый! какова была бы участь этих племен (христианских, как и мы), если бы, в борьбе уже отныне со всеми этими ненавистными силами, они были бы покинуты в подобную минуту единственною властью, к которой они взы-
