манецъ всегда не что̀ иное, какъ нѣмецъ… Понятно, что здѣсь идетъ рѣчь не о литературномъ патріотизмѣ нѣкоторыхъ пражскихъ ученыхъ, какъ бы онъ почтененъ ни былъ. Эти люди уже оказали и окажутъ великія услуги своей странѣ; но истинная жизненная сила Богеміи не въ этомъ заключается. Жизнь народа никогда не проявляется въ книгахъ, для него писанныхъ, развѣ, быть-можетъ, у германскаго народа; жизнь народа проявляется въ его инстинктахъ и его вѣрованіяхъ, а книги (нельзя въ томъ не сознаться) скорѣе способны ослаблять и разрушать ихъ, чѣмъ возбуждать и поддерживать. Такъ, вся еще сохранившаяся въ Богеміи національная жизнь сосредоточена въ ея гусситскихъ вѣрованіяхъ, въ этомъ постоянно живучемъ протестѣ ея угнетенной славянской національности противъ захватовъ римской церкви, а также и противъ нѣмецкаго господства. Въ этомъ-то состоитъ та связь, которая соединяетъ ее со всѣмъ ея прошлымъ, исполненнымъ борьбы и славы, и тутъ же заключается то звено, которое когда-нибудь свяжетъ чеха Богеміи съ его восточными братьями. Слѣдуетъ постоянно останавливаться на этомъ предметѣ, потому что именно эти сочувственныя воспоминанія о восточномъ вѣроисповѣданіи, эти обратныя стремленія къ старой вѣрѣ, чему гусситство въ былое время служило только слабымъ, извращеннымъ выраженіемъ, и образуютъ глубокое различіе между Польшею и Богеміею: между Богеміею, покоряющеюся противъ своей воли этому игу западнаго общенія, съ этою крамольно-католическою Польшею—фанатическою послѣдовательницею Запада и постоянною измѣнницею относительно своихъ братій.
Я знаю, что въ настоящую минуту истинная задача
манец всегда не что́ иное, как немец… Понятно, что здесь идет речь не о литературном патриотизме некоторых пражских ученых, как бы он почтенен ни был. Эти люди уже оказали и окажут великие услуги своей стране; но истинная жизненная сила Богемии не в этом заключается. Жизнь народа никогда не проявляется в книгах, для него писанных, разве, быть может, у германского народа; жизнь народа проявляется в его инстинктах и его верованиях, а книги (нельзя в том не сознаться) скорее способны ослаблять и разрушать их, чем возбуждать и поддерживать. Так, вся еще сохранившаяся в Богемии национальная жизнь сосредоточена в её гусситских верованиях, в этом постоянно живучем протесте её угнетенной славянской национальности против захватов римской церкви, а также и против немецкого господства. В этом-то состоит та связь, которая соединяет ее со всем её прошлым, исполненным борьбы и славы, и тут же заключается то звено, которое когда-нибудь свяжет чеха Богемии с его восточными братьями. Следует постоянно останавливаться на этом предмете, потому что именно эти сочувственные воспоминания о восточном вероисповедании, эти обратные стремления к старой вере, чему гусситство в былое время служило только слабым, извращенным выражением, и образуют глубокое различие между Польшею и Богемиею: между Богемиею, покоряющеюся против своей воли этому игу западного общения, с этою крамольно-католическою Польшею — фанатическою последовательницею Запада и постоянною изменницею относительно своих братий.
Я знаю, что в настоящую минуту истинная задача
