дебное настроеніе, которое она въ продолженіе столькихъ лѣтъ выражаетъ противъ Россіи? Зачѣмъ? Съ какою цѣлью, въ пользу чего? Останавливалась ли она когда-нибудь съ должнымъ вниманіемъ съ точки зрѣнія политическихъ интересовъ Германіи на возможныхъ, даже вѣроятныхъ послѣдствіяхъ того, что̀ она дѣлаетъ? Приходило ли ей когда-нибудь на мысль спросить себя серьезно, когда она напрягаетъ всѣ свои силы въ теченіе многихъ лѣтъ съ такимъ невѣроятнымъ упорствомъ къ тому, чтобы раздражить, отравить и безвозвратно разстроить взаимныя отношенія двухъ государствъ,—не содѣйствуетъ ли она къ разрушенію въ самомъ его основаніи того начала союза, на которомъ зиждется и покоится относительное значеніе Германіи въ глазахъ Европы? Не стремится ли она замѣнить всѣми отъ нея зависящими силами счастливѣйшую политическую комбинацію, которую исторія когда-либо могла создать для вашего отечества, наиболѣе пагубною для васъ системою? Эта неудержимая неосмотрительность не напоминаетъ ли вамъ, милостивый государь (конечно, въ менѣе привлекательномъ видѣ), одну шалость изъ дѣтства вашего великаго Гёте, столь мило разсказанную въ его Запискахъ; вспоминаете ли вы тотъ день, когда маленькій Вольфгангъ, оставшись одинъ въ отцовскомъ домѣ, не нашелъ лучшаго способа воспользоваться досугомъ, предоставленнымъ ему родителями, какъ бросать въ окно одну за другою всѣ хозяйственныя принадлежности своей матери, попадавшіяся ему подъ руку, очень забавляясь и потѣшаясь тѣмъ трескомъ, который онѣ производили, падая и разбиваясь на мостовой? Правда, что черезъ улицу находился въ домѣ коварный сосѣдъ,
дебное настроение, которое она в продолжение стольких лет выражает против России? Зачем? С какою целью, в пользу чего? Останавливалась ли она когда-нибудь с должным вниманием с точки зрения политических интересов Германии на возможных, даже вероятных последствиях того, что́ она делает? Приходило ли ей когда-нибудь на мысль спросить себя серьезно, когда она напрягает все свои силы в течение многих лет с таким невероятным упорством к тому, чтобы раздражить, отравить и безвозвратно расстроить взаимные отношения двух государств, — не содействует ли она к разрушению в самом его основании того начала союза, на котором зиждется и покоится относительное значение Германии в глазах Европы? Не стремится ли она заменить всеми от неё зависящими силами счастливейшую политическую комбинацию, которую история когда-либо могла создать для вашего отечества, наиболее пагубною для вас системою? Эта неудержимая неосмотрительность не напоминает ли вам, милостивый государь (конечно, в менее привлекательном виде), одну шалость из детства вашего великого Гёте, столь мило рассказанную в его Записках; вспоминаете ли вы тот день, когда маленький Вольфганг, оставшись один в отцовском доме, не нашел лучшего способа воспользоваться досугом, предоставленным ему родителями, как бросать в окно одну за другою все хозяйственные принадлежности своей матери, попадавшиеся ему под руку, очень забавляясь и потешаясь тем треском, который они производили, падая и разбиваясь на мостовой? Правда, что через улицу находился в доме коварный сосед,
