ослабѣвъ на время при всеобщемъ изнуреніи Германіи, вновь окрѣпло и расцвѣло, благодаря реформаціи и, воспринявъ отъ нея окончательную форму (такъ сказать, законное посвященіе), принялось за дѣло съ бо̀льшимъ чѣмъ когда-либо рвеніемъ, укрываясь подъ всякимъ знаменемъ, хватаясь за всякій предлогъ, оставаясь тѣмъ же подъ разными названіями, до той поры, когда, по достиженіи конечнаго удара въ тридцатилѣтнюю войну, оно призываетъ къ себѣ на помощь чужеземца — Швецію, потомъ пріобщаетъ къ себѣ противника — Францію и, благодаря этому сочетанію силъ, довершаетъ со славою менѣе чѣмъ въ два столѣтія смертоносное призваніе, на него возложенное!
Поистинѣ роковыя воспоминанія! Какимъ образомъ не ощущаете вы, въ виду подобныхъ воспоминаній, ужаса при малѣйшемъ признакѣ, возвѣщающемъ возрожденіе этой ненависти въ общемъ настроеніи вашей страны? Ужели не спросите вы себя со страхомъ, не пробужденіе ли это вашего прежняго, страшнаго недуга?
Истекшія нынѣ тридцать лѣтъ могутъ по справедливости быть причтены къ лучшимъ годамъ вашей исторіи; со временъ славнаго царствованія Салическихъ императоровъ, никогда еще лучшіе дни не озаряли Германіи, никогда еще она въ такой степени не принадлежала самой себѣ, не сознавала себя столь единою, столь самостоятельною; въ теченіе многихъ столѣтій она не имѣла столь твердаго, столь значительнаго положенія относительно своей старинной соперницы. Она всюду ее сдерживала. Взгляните даже по ту сторону Альпъ, и тамъ ваши славнѣйшіе императоры никогда не проявляли болѣе дѣйствительной силы, чѣмъ та, которою располагаетъ
ослабев на время при всеобщем изнурении Германии, вновь окрепло и расцвело, благодаря реформации и, восприняв от неё окончательную форму (так сказать, законное посвящение), принялось за дело с бо́льшим чем когда-либо рвением, укрываясь под всяким знаменем, хватаясь за всякий предлог, оставаясь тем же под разными названиями, до той поры, когда, по достижении конечного удара в тридцатилетнюю войну, оно призывает к себе на помощь чужеземца — Швецию, потом приобщает к себе противника — Францию и, благодаря этому сочетанию сил, довершает со славою менее чем в два столетия смертоносное призвание, на него возложенное!
Поистине роковые воспоминания! Каким образом не ощущаете вы, в виду подобных воспоминаний, ужаса при малейшем признаке, возвещающем возрождение этой ненависти в общем настроении вашей страны? Ужели не спросите вы себя со страхом, не пробуждение ли это вашего прежнего, страшного недуга?
Истекшие ныне тридцать лет могут по справедливости быть причтены к лучшим годам вашей истории; со времен славного царствования Салических императоров, никогда еще лучшие дни не озаряли Германии, никогда еще она в такой степени не принадлежала самой себе, не сознавала себя столь единою, столь самостоятельною; в течение многих столетий она не имела столь твердого, столь значительного положения относительно своей старинной соперницы. Она всюду ее сдерживала. Взгляните даже по ту сторону Альп, и там ваши славнейшие императоры никогда не проявляли более действительной силы, чем та, которою располагает
