мощью припѣва, постоянно повторяемаго настоящему поколѣнію при его нарожденіи, почти удалось, говорю я, эту же самую державу преобразовать въ чудовище для большинства людей нашего времени, и многіе, уже возмужалые умы не усомнились вернуться къ простодушному ребячеству перваго возраста, чтобы доставить себѣ наслажденіе взирать на Россію, какъ на какого-то людоѣда XIX вѣка. Все это положительно вѣрно. Враги Россіи, быть-можетъ, возликуютъ въ виду этихъ признаній; но прошу позволенія продолжать.
Итакъ, вотъ два направленія, вполнѣ противоположныхъ (разъединеніе очевидно и возрастаетъ ежедневно): съ одной стороны, у васъ государи, правительство Германіи, съ ихъ строгою, обдуманною политикою, съ ихъ опредѣленнымъ направленіемъ; съ другой, этотъ второй владыка нашего времени—общественное мнѣніе, которое склоняется туда, куда влекутъ его вѣтры и волны. Позвольте мнѣ, милостивый государь, обратиться къ вашему патріотизму и къ вашимъ познаніямъ и спросить васъ, что̀ вы думаете о подобномъ порядкѣ вещей. Какихъ послѣдствій ожидаете вы отъ него для благоденствія, для будущности вашего отечества? При этомъ поймите меня, что дѣло идетъ въ настоящую минуту объ одной лишь Германіи. Боже мой! Если бы у васъ могли догадаться, въ какой степени всѣ эти нападенія мало чувствительны для Россіи: быть-можетъ, даже самые ярые противники ея призадумались бы.
Очевидно, что, покуда миръ не будетъ нарушенъ, это разномысліе не можетъ привести къ какому-нибудь важному и явному разстройству: зло будетъ распространяться подъ землею. Ваши правительства, разумѣется, не измѣ-
мощью припева, постоянно повторяемого настоящему поколению при его нарождении, почти удалось, говорю я, эту же самую державу преобразовать в чудовище для большинства людей нашего времени, и многие, уже возмужалые умы не усомнились вернуться к простодушному ребячеству первого возраста, чтобы доставить себе наслаждение взирать на Россию, как на какого-то людоеда XIX века. Всё это положительно верно. Враги России, быть может, возликуют в виду этих признаний; но прошу позволения продолжать.
Итак, вот два направления, вполне противоположных (разъединение очевидно и возрастает ежедневно): с одной стороны, у вас государи, правительство Германии, с их строгою, обдуманною политикою, с их определенным направлением; с другой, этот второй владыка нашего времени — общественное мнение, которое склоняется туда, куда влекут его ветры и волны. Позвольте мне, милостивый государь, обратиться к вашему патриотизму и к вашим познаниям и спросить вас, что́ вы думаете о подобном порядке вещей. Каких последствий ожидаете вы от него для благоденствия, для будущности вашего отечества? При этом поймите меня, что дело идет в настоящую минуту об одной лишь Германии. Боже мой! Если бы у вас могли догадаться, в какой степени все эти нападения мало чувствительны для России: быть может, даже самые ярые противники её призадумались бы.
Очевидно, что, покуда мир не будет нарушен, это разномыслие не может привести к какому-нибудь важному и явному расстройству: зло будет распространяться под землею. Ваши правительства, разумеется, не изме-
