Эта страница выверена
Въ панцырь дѣдовскій закованъ,
Воинъ — сторожъ на стѣнѣ —
Слушалъ, тайно очарованъ,
Дальній гулъ какъ бы во снѣ.
25 Чуть дремотой забывался,
Гулъ яснѣлъ и грохоталъ…
Онъ съ молитвой просыпался
И дозоръ свой продолжалъ.
Все прошло, все взяли годы:
30 Поддался и ты судьбѣ,
О, Дунай, и пароходы
Нынче рыщутъ по тебѣ.
103
