поръ, пока твоя ладонь и все твое тѣло не покроются потомъ и пока лѣкарство, проникнувъ въ твою руку, не распространится по всему твоему тѣлу. Когда ты это сдѣлаешь, и лѣкарство въ тебѣ останется, вернись въ замокъ и сядь въ ванну, вымойся хорошенько и усни: ты встанешь здоровымъ, и да будетъ надъ тобою миръ.
Царь Юнанъ взялъ отъ мудреца палочку, сжалъ ее въ рукѣ и сѣлъ на лошадь. Мячъ стали бросать передъ нимъ, и онъ скакалъ на лошади, чтобы догнать его и ударить изо всей мочи. Проигравъ въ мячъ, сколько было приказано, и выкупавшись и выспавшись, онъ посмотрѣлъ на свою кожу и увидалъ, что на ней не осталось и слѣдовъ проказы: она была чиста, какъ серебро. Это его страшно обрадовало; сердце его размякло, и онъ былъ необыкновенно счастливъ.
На слѣдующее утро онъ вошелъ въ залу совѣта и сѣлъ на тронъ, а царедворцы и сановники явились къ нему. Мудрецъ Дубанъ тоже явился, и царь, увидавъ его, поспѣшно всталъ и посадилъ его подлѣ себя. Передъ нимъ были поставлены кушанья, и мудрецъ ѣлъ вмѣстѣ съ царемъ3) и былъ его гостемъ въ теченіе всего дня, а съ наступленіемъ ночи царь далъ ему двѣ тысячи червонцевъ, почетную одежду и множество другихъ подарковъ и, посадивъ его на собственнаго коня своего, отправилъ домой. Царь былъ очень удивленъ его искусству, говоря:
— Этотъ человѣкъ вылѣчилъ меня безъ всякихъ наружныхъ средствъ, не натирая меня мазями; клянусь Аллахомъ, онъ необыкновенно искусенъ, и на мнѣ лежитъ обязанность осыпать его милостями и почестями и сдѣлать его своимъ близкимъ другомъ и товарищемъ на всю мою жизнь.
Онъ провелъ веселую и счастливую ночь, радуясь своему выздоровленію, и, вставъ, снова вышелъ и сѣлъ на тронъ; царедворцы встали передъ нимъ, а эмиры и визири сѣли по его правую и лѣвую руку, и онъ послалъ за мудрецомъ Дубаномъ, который, явившись, поцѣловалъ прахъ у ногъ его. Царь всталъ и посадилъ его рядомъ съ собою, и ѣлъ съ нимъ, и осыпалъ его любезностями. Онъ одарилъ его почетнымъ платьемъ и другими вещами и, проговоривъ съ нимъ до наступленія ночи, приказалъ выдать еще пять почетныхъ одеждъ и тысячу червонцевъ, и мудрецъ откланялся и вернулся домой.
На слѣдующій день, когда царь снова пришелъ въ залу суда, эмиры, визири и царедворцы окружили его. Между его визирями былъ одинъ очень дурной человѣкъ, злобный, скупой и завистливаго и лживаго характера. Этотъ визирь, увидавъ, что царь выказывалъ такое расположеніе мудрецу Дубану и
