Мы подняли паруса, и я такъ привязался къ своей женѣ, что изъ-за нея пренебрегалъ обществомъ братьевъ, которые вслѣдствіе этого стали меня ревновать и даже завидовать моему богатству и обилію моихъ товаровъ, глядя завистливымъ окомъ на мое положеніе. Они сговорились убить меня и взять мое имущество, сказавъ:
— Убьемъ брата и возьмемъ себѣ все его состояніе.
И дьяволъ представилъ имъ этотъ поступокъ въ хорошемъ видѣ. Они пришли ко мнѣ въ то время, какъ я спалъ рядомъ съ женой, и, взявъ насъ обоихъ, бросили въ море.
Но лишь только жена моя очнулась, она ударилась и превратилась въ вѣдьму13) и тотчасъ же, ухвативъ меня, перенесла на островъ и на нѣкоторое время исчезла. Но утромъ она вернулась и сказала мнѣ:
— Я — жена твоя, которая перенесла тебя и спасла отъ смерти съ позволенія Бога, да будетъ славно имя Его. Знай, что я — вѣдьма: я увидала тебя и по милости Божьей полюбила, такъ какъ я вѣрю въ Бога и Его апостола, да спасетъ и прославитъ его Господь! Я явилась тебѣ въ томъ видѣ, въ которомъ ты меня видѣлъ и женился на мнѣ; и вотъ теперь я спасла тебя отъ смерти. Но я возмущена противъ твоихъ братьевъ и хочу убить ихъ.
Услыхавъ ея разсказъ, я былъ удивленъ и поблагодарилъ ее за то, что она мнѣ сдѣлала.
— Что же касается до убіенія моихъ братьевъ, — сказалъ я, — то я этого вовсе не желаю.
Послѣ этого я разсказалъ ей отъ начала до конца все, что произошло между мною и ими, и она, услыхавъ мой разсказъ, сказала, что на слѣдующую же ночь полетитъ, къ нимъ, потопитъ судно и сгубитъ ихъ.
— Ради Аллаха, — сказалъ я, — умоляю тебя этого не дѣлать, такъ какъ составитель поговорки говоритъ: „О, ты, благодѣтель человѣка, сдѣлавшаго зло, знай, что самое это зло есть достаточное для него наказаніе“… И, кромѣ того, они — всетаки мои братья.
— Они должны быть убиты, — продолжала она настаивать, а я продолжалъ умиротворять ее, и, наконецъ, она подняла меня, и полетѣла со мною, и поставила меня на крышу моего дома14).
Отворивъ дверь, я выкопалъ то, что было зарыто у меня въ землѣ, поздоровался съ сосѣдями и, купивъ товары, открылъ лавочку. На слѣдующій день, войдя къ себѣ въ домъ, я нашелъ этихъ двухъ собакъ привязанными. Увидѣвъ меня, онѣ бросились ко мнѣ, завыли и стали ласкаться; но я не
