есть. Я ужь вѣрно не призову его. Дяди Михаилу нечего бояться меня относительно Георга.
Марія говорила эти слова съ такимъ гнѣвомъ, что даже мадамъ Фоссъ испугалась.
— Да никто и не боится тебя, Марія, успокаивала она ее.
— Никто и не имѣетъ на то причинъ. Если только меня оставятъ въ покоѣ, то я никому не стану поперегъ дороги.
— Но, Марія, впослѣдствіи ты можетъ быть пожалѣешь, что не вышла замужъ?
— Почему же и объ этомъ пожалѣю? Еслибъ я его любила, то и согласилась бы стать его женою! О, тетя Іозефа, а надѣялась, что ты заступишься за меня.
— Я де смѣю держать твою сторону, Марія, какъ скоро ты идешь наперекоръ дядинаго желанія. Онъ все для тебя сдѣлалъ и долженъ лучше всего знать, что для тебя хорошо. Но если ты будешь продолжать показывать такое упрямство, то ему ничего болѣе не останется, капъ думать, будто ты забрала себѣ въ голову вернуть къ себѣ Георга.
— Вовсе я не думаю о Георгѣ, возразила Марія, выходя изъ комнаты, — совсѣмъ не думаю а о немъ — даже нисколько.
Полчаса спустя она услышала шаги дяди, отправлявшагося въ спальню и это доказывало что внизу всѣ уже успокоились. Тогда она рѣшилась сойти, чтобы справить свои дѣла; приведя все въ порядокъ и записавъ счеты, она присѣла и задумалась о томъ, какое бы ей принять рѣшеніе. Ничего такъ болѣе не затронуло Марію, какъ увѣреніе тетки, будто Георгъ ради нея не пріѣдетъ, равно какъ подозрѣніе выраженное теткою, что она расчитываетъ на Георга. Со времени его отъѣзда изъ Гронпера, она ни разу не произнесла его имя и потому думала, что будетъ избавлена отъ позора подобнаго упрека. Чтобы отдѣлаться отъ этаго упрека, она увѣрила себя, что ей необходимо принять руку Адріяна Урмандъ.
Такъ, раздумывая, сидѣла она до глубокой ночи, пока дрожь не приняла ее и пока она почти совсѣмъ
есть. Я уж верно не призову его. Дяди Михаилу нечего бояться меня относительно Георга.
Мария говорила эти слова с таким гневом, что даже мадам Фосс испугалась.
— Да никто и не боится тебя, Мария, успокаивала она ее.
— Никто и не имеет на то причин. Если только меня оставят в покое, то я никому не стану поперек дороги.
— Но, Мария, впоследствии ты может быть пожалеешь, что не вышла замуж?
— Почему же и об этом пожалею? Если б я его любила, то и согласилась бы стать его женою! О, тетя Йозефа, а надеялась, что ты заступишься за меня.
— Я де смею держать твою сторону, Мария, как скоро ты идешь наперекор дядиного желания. Он всё для тебя сделал и должен лучше всего знать, что для тебя хорошо. Но если ты будешь продолжать показывать такое упрямство, то ему ничего более не останется, кап думать, будто ты забрала себе в голову вернуть к себе Георга.
— Вовсе я не думаю о Георге, возразила Мария, выходя из комнаты, — совсем не думаю а о нём — даже нисколько.
Полчаса спустя она услышала шаги дяди, отправлявшегося в спальню и это доказывало что внизу все уже успокоились. Тогда она решилась сойти, чтобы справить свои дела; приведя всё в порядок и записав счеты, она присела и задумалась о том, какое бы ей принять решение. Ничего так более не затронуло Марию, как уверение тетки, будто Георг ради неё не приедет, равно как подозрение выраженное теткою, что она рассчитывает на Георга. Со времени его отъезда из Гронпера, она ни разу не произнесла его имя и потому думала, что будет избавлена от позора подобного упрека. Чтобы отделаться от этого упрека, она уверила себя, что ей необходимо принять руку Адрияна Урманд.
Так, раздумывая, сидела она до глубокой ночи, пока дрожь не приняла ее и пока она почти совсем
