— Погоди немного, а покуда исполни всѣ мои порученія. Войди, еще на минутку, въ кухню, тамъ приготовлено для тебя чашка кофе и буттербродъ съ ветчиной. Такого хорошаго знакомаго какъ ты нельзя же отпустить съ голоднымъ желудкомъ!
Такъ какъ Эдмундъ заплатилъ уже свой счетъ, то ласковое вниманіе молодаго хозяина весьма польстило ему и уплетая свой буттербродъ онъ неоднократно повторялъ, что въ точности выполнитъ всѣ порученія.
Равно три дня послѣ отъѣзда Эдмунда Грейссе, Георгъ сообщилъ мадамъ Фарагонъ, что намѣренъ уѣхать на короткое время.
— Куда жъ вы хотите ѣхать, Георгъ! — вскричала хозяйка, представляя собой картину самаго безнадежнаго отчаянія.
— Я поѣду въ Гронперъ, мадамъ Фарагонъ.
— Въ Гронперъ! Къ чему? Зачѣмъ? Для чего? Господи, Боже мой! Отчего же вы раньше ни слова не сказали мнѣ объ этомъ, дитя мое?
— Я вамъ сказалъ, какъ только самъ принялъ это рѣшеніе.
— Но не сію же минуту вы отправитесь?
— Нѣтъ, — въ понедѣльникъ.
— Боже мой, уже такъ скоро? Всѣ Святыя! До понедѣльника займешься немногимъ. Когда же вы думаете вернуться?
— Не могу сказать вамъ этого утвердительно, но по всей вѣроятности я не долго пробуду тамъ.
— А развѣ родные потребовали вашего возвращенія?
— Нѣтъ, по мнѣ самому хочется ихъ навѣстить. Кромѣ того, надо же принять какое либо рѣшеніе на счетъ будущаго.
— Не уходите отъ меня, Георгъ, прошу васъ, не оставьте меня, — вскричала мадамъ Фарагонъ. Все заведеніе сейчасъ же можетъ перейти къ вамъ — если вы только того пожелаете — не оставьте меня только, ради самаго неба!
Георгъ объявилъ ей, что не намѣренъ такъ внезапно ее покинуть; и въ задуманный понедѣльникъ,
— Погоди немного, а покуда исполни все мои поручения. Войди, еще на минутку, в кухню, там приготовлено для тебя чашка кофе и бутерброд с ветчиной. Такого хорошего знакомого как ты нельзя же отпустить с голодным желудком!
Так как Эдмунд заплатил уже свой счет, то ласковое внимание молодого хозяина весьма польстило ему и уплетая свой бутерброд он неоднократно повторял, что в точности выполнит все поручения.
Равно три дня после отъезда Эдмунда Грейссе, Георг сообщил мадам Фарагон, что намерен уехать на короткое время.
— Куда ж вы хотите ехать, Георг! — вскричала хозяйка, представляя собой картину самого безнадежного отчаяния.
— Я поеду в Гронпер, мадам Фарагон.
— В Гронпер! К чему? Зачем? Для чего? Господи, Боже мой! Отчего же вы раньше ни слова не сказали мне об этом, дитя мое?
— Я вам сказал, как только сам принял это решение.
— Но не сию же минуту вы отправитесь?
— Нет, — в понедельник.
— Боже мой, уже так скоро? Все Святые! До понедельника займешься немногим. Когда же вы думаете вернуться?
— Не могу сказать вам этого утвердительно, но по всей вероятности я не долго пробуду там.
— А разве родные потребовали вашего возвращения?
— Нет, по мне самому хочется их навестить. Кроме того, надо же принять какое либо решение на счет будущего.
— Не уходите от меня, Георг, прошу вас, не оставьте меня, — вскричала мадам Фарагон. Всё заведение сейчас же может перейти к вам — если вы только того пожелаете — не оставьте меня только, ради самого неба!
Георг объявил ей, что не намерен так внезапно ее покинуть; и в задуманный понедельник,
