его преоыванія въ Кольмарѣ. Онъ принужденъ былъ во многомъ слѣдовать своему собственному соображенію, не испрашивая первоначально согласія мадамъ Фарагонъ и когда это доходило до ея свѣдѣнія, то между ними происходили довольно крупныя стычки. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ онъ обращался къ ней за ея совѣтомъ и мнѣніемъ и тогда, чтобы добиться того, чего хотѣлъ, долженъ былъ запастись огромнымъ терпѣніемъ. Нѣсколько разъ онъ грозилъ ей своимъ уходомъ, тогда со многими вздохами соглашалась наконецъ мадамъ Фарагонъ на задуманное имъ дѣло. Такимъ же образомъ принудили ее выдать двѣ тысячи Франковъ для заведенія омнибуса, каковое предпріятіе первоначально шло совершенно безуспѣшно. Но когда Георгъ предложилъ измѣнить время обѣда вмѣсто двѣнадцати на часъ, что требовалось тогдашнимъ измѣнившимся образомъ жизни людей, то она свято поклялась на этотъ разъ ни за что не уступить! Въ подобныхъ случаяхъ мадамъ Фарагонъ придерживалась правилу лучше умереть, чѣмъ сдаться!
— Ну такъ никто болѣе не будетъ являться къ намъ, тогда по крайней мѣрѣ совсѣмъ не надо будетъ готовить обѣда, сказалъ Георгъ, всѣ потянутся въ «Hôtel de l’Imperatrice». Это была новая гостинница и калъ только упоминали о ней, мадамъ Фарагонъ казалось, будто ей въ сердце вонзаютъ острый кинжалъ. «Тамъ наѣдятъ они себѣ смерть», отвѣчала она, «пусть ихъ, такъ имъ и нужно, они ничего лучшаго и не заслуживаюсь». Но предположенное измѣненіе времени, все таки было заведено; въ первые три дни хозяйка не показывалась и каждый разъ руками затыкала себѣ уши, когда въ тотъ, такъ произвольно назначенный, часъ раздавался звонъ колокола.
Не смотря на эти частыя стычки, мадамъ Фарагонъ нерѣдко упрашивала Георга, чтобы онъ вступилъ съ нею въ компанію и перенялъ послѣ нея торговлю. Еслибъ онъ могъ только пожертвовать самымъ небольшимъ капиталомъ, предлагала она, — капиталомъ, который отцу его ничего не стоило бы передать въ распоряженіе сына, тогда подъ дѣла перешло бы уже
его пребывания в Кольмаре. Он принужден был во многом следовать своему собственному соображению, не испрашивая первоначально согласия мадам Фарагон и когда это доходило до её сведения, то между ними происходили довольно крупные стычки. В некоторых случаях он обращался к ней за её советом и мнением и тогда, чтобы добиться того, чего хотел, должен был запастись огромным терпением. Несколько раз он грозил ей своим уходом, тогда со многими вздохами соглашалась наконец мадам Фарагон на задуманное им дело. Таким же образом принудили ее выдать две тысячи Франков для заведения омнибуса, каковое предприятие первоначально шло совершенно безуспешно. Но когда Георг предложил изменить время обеда вместо двенадцати на час, что требовалось тогдашним изменившимся образом жизни людей, то она свято поклялась на этот раз ни за что не уступить! В подобных случаях мадам Фарагон придерживалась правилу лучше умереть, чем сдаться!
— Ну так никто более не будет являться к нам, тогда по крайней мере совсем не надо будет готовить обеда, сказал Георг, все потянутся в «Hôtel de l’Imperatrice». Это была новая гостиница и кал только упоминали о ней, мадам Фарагон казалось, будто ей в сердце вонзают острый кинжал. «Там наедят они себе смерть», отвечала она, «пусть их, так им и нужно, они ничего лучшего и не заслуживаюсь». Но предположенное изменение времени, всё-таки было заведено; в первые три дни хозяйка не показывалась и каждый раз руками затыкала себе уши, когда в тот, так произвольно назначенный, час раздавался звон колокола.
Не смотря на эти частые стычки, мадам Фарагон нередко упрашивала Георга, чтобы он вступил с нею в компанию и перенял после неё торговлю. Если б он мог только пожертвовать самым небольшим капиталом, предлагала она, — капиталом, который отцу его ничего не стоило бы передать в распоряжение сына, тогда под дела перешло бы уже
