правленіи. Затрудненіе состояли теперь въ томъ, какъ перейти на тотъ предметъ.
— Но я все таки думаю, что вы не безъ барыша закупили свой товаръ, заговорила Марія Бромаръ, удивленная его внезапнымъ молчаніемъ; но жизнь бѣдныхъ, также не мало стоитъ. Съ усиліемъ старалась она поддержать разговоръ на тему о продавцахъ и покупателяхъ.
— Мнѣ необходимо поговорить съ вами о другомъ предметѣ, Марія, возразилъ Урмандъ, прямо переходя на задуманную рѣчь.
— О другомъ? прошептала Марія, угадывая что наступилъ неизбѣжный моментъ.
— Да — о другомъ! Я думаю, что вы уже догадались о чемъ я хочу говорить съ вами и полагаю, для васъ не будетъ новостью услышать, что я васъ люблю, Марія, не правда-ли? Вамъ уже извѣстно мнѣніе о васъ!
— Нѣтъ оно мнѣ неизвѣстно, возразила Марія, не имѣя однако намѣренія вызвать его этими словами на признаніе, а сказавъ ихъ, потому что они первые пришли ей въ голову.
— Вся моя душа занята мыслью, что если вы согласитесь быть моей женой, я буду счастливѣйшимъ человѣкомъ въ мірѣ; ну, вотъ вамъ мое признаніе! Каждый знаетъ, какъ вы добры, умны и прекрасны, но не думаю, чтобы кто либо могъ любить васъ горячѣе меня! Марія, можете-ли вы сказать, что отвѣчаете мнѣ? вашему дядѣ былъ-бы пріятенъ нашъ союзъ и вашей тети также! Онъ стоялъ совсѣмъ близко къ ней и хотѣлъ обвить ее своими руками.
— Оставьте это, господинъ Урмандъ, отвѣтила Марія, ускользая изъ его объятій.
— Но это не отвѣтъ. Въ состояніи-ли вы любить меня, Марія?
— Нѣтъ, едва слышно, прошептала она.
— И вамъ нечего болѣе прибавить?
— Что-же еще?
— Но вѣдь это желаніе вашихъ родныхъ, дорогая Марія, не хотите-ли вы, покрайней мѣрѣ, попытаться полюбить меня?
правлении. Затруднение состояли теперь в том, как перейти на тот предмет.
— Но я всё-таки думаю, что вы не без барыша закупили свой товар, заговорила Мария Бромар, удивленная его внезапным молчанием; но жизнь бедных, также не мало стоит. С усилием старалась она поддержать разговор на тему о продавцах и покупателях.
— Мне необходимо поговорить с вами о другом предмете, Мария, возразил Урманд, прямо переходя на задуманную речь.
— О другом? прошептала Мария, угадывая что наступил неизбежный момент.
— Да — о другом! Я думаю, что вы уже догадались о чём я хочу говорить с вами и полагаю, для вас не будет новостью услышать, что я вас люблю, Мария, не правда ли? Вам уже известно мнение о вас!
— Нет оно мне неизвестно, возразила Мария, не имея однако намерения вызвать его этими словами на признание, а сказав их, потому что они первые пришли ей в голову.
— Вся моя душа занята мыслью, что если вы согласитесь быть моей женой, я буду счастливейшим человеком в мире; ну, вот вам мое признание! Каждый знает, как вы добры, умны и прекрасны, но не думаю, чтобы кто-либо мог любить вас горячее меня! Мария, можете ли вы сказать, что отвечаете мне? вашему дяде был бы приятен наш союз и вашей тети также! Он стоял совсем близко к ней и хотел обвить ее своими руками.
— Оставьте это, господин Урманд, ответила Мария, ускользая из его объятий.
— Но это не ответ. В состоянии ли вы любить меня, Мария?
— Нет, едва слышно, прошептала она.
— И вам нечего более прибавить?
— Что же еще?
— Но ведь это желание ваших родных, дорогая Мария, не хотите ли вы, по крайней мере, попытаться полюбить меня?
