— Не сядетъ ли мадемуазель Марія подлѣ насъ? спросилъ молодой человѣкъ.
— Если вы ее къ тому принудите, то будете искусснѣе меня, — возразилъ Михаилъ. — Марія никогда не садится за столъ и никогда ничего не ѣстъ и не пьетъ!
Она стояла за стуломъ дяди, положивъ обѣ руки къ нему на плечи, что зачастую дѣлала во время того какъ ужинъ былъ въ полномъ ходу и измѣняла свое положеніе только чтобы подать ему что либо иди помочь тамъ, гдѣ прислуга не могла поспѣть. Теперь, въ отвѣтъ на возраженіе дяди, онъ молча, но ласково потрепала его за уши.
— Садись подлѣ насъ, Марія, сдѣлай это хоть изъ любви ко мнѣ, обратилась къ ней мадамъ Фоссъ.
— Нѣтъ, оставь меня милая тетя, это такъ глупо сидѣть за столомъ ничего не кушая, а я уже раньше наѣлась. Послѣ этихъ словъ она ушла на другой конецъ стола, гдѣ стала хлопотать подлѣ обоихъ чужестранцевъ.
По окончаніи ужина, Михаилъ Фоссъ и молодой человѣкъ, по имени Адріянъ Урмандъ, зажгли сигары и сѣли на скамью передъ дверью.
— Говорили ли вы съ нею такъ — спросилъ Михаилъ.
— Говорилъ ли? намеками, да.
— Но не спрашивали — вы знаете о комъ я говорю — не спрашивали, предана ли она вамъ?
— Спрашивалъ, покрайней мѣрѣ, въ томъ смыслѣ, но никогда не получалъ отвѣта. Когда же я, однажды, прямо спросилъ ее, то она просто на просто ушла отъ меня. Да, тянуть ее въ разговоръ, дѣло не легкое.
— Это и достоинство въ женщинѣ, если она не находитъ удовольствіе въ разговорахъ подобнаго рода. Вѣдь болтаетъ же она, гуляя со мной, по воскресеньямъ, послѣ обѣда! Во имя Св. Якова, часто щебечетъ она но два часа кряду, когда я отъ усталости во время карабканья по горамъ, теряю дыханіе и не въ состояніи произнести ни одного слова.
— Не сядет ли мадемуазель Мария подле нас? спросил молодой человек.
— Если вы ее к тому принудите, то будете искусснее меня, — возразил Михаил. — Мария никогда не садится за стол и никогда ничего не ест и не пьет!
Она стояла за стулом дяди, положив обе руки к нему на плечи, что зачастую делала во время того как ужин был в полном ходу и изменяла свое положение только чтобы подать ему что-либо иди помочь там, где прислуга не могла поспеть. Теперь, в ответ на возражение дяди, он молча, но ласково потрепала его за уши.
— Садись подле нас, Мария, сделай это хоть из любви ко мне, обратилась к ней мадам Фосс.
— Нет, оставь меня милая тетя, это так глупо сидеть за столом ничего не кушая, а я уже раньше наелась. После этих слов она ушла на другой конец стола, где стала хлопотать подле обоих чужестранцев.
По окончании ужина, Михаил Фосс и молодой человек, по имени Адриян Урманд, зажгли сигары и сели на скамью перед дверью.
— Говорили ли вы с нею так — спросил Михаил.
— Говорил ли? намеками, да.
— Но не спрашивали — вы знаете о ком я говорю — не спрашивали, предана ли она вам?
— Спрашивал, по крайней мере, в том смысле, но никогда не получал ответа. Когда же я, однажды, прямо спросил ее, то она просто на просто ушла от меня. Да, тянуть ее в разговор, дело не легкое.
— Это и достоинство в женщине, если она не находит удовольствие в разговорах подобного рода. Ведь болтает же она, гуляя со мной, по воскресеньям, после обеда! Во имя Св. Якова, часто щебечет она но два часа кряду, когда я от усталости во время карабканья по горам, теряю дыхание и не в состоянии произнести ни одного слова.
