вомъ Фоссъ не былъ уже для него желаемою цѣлью, такъ какъ оно, по его мнѣнію, оказалось вполнѣ необразованнымъ и все затрудненіе состояло лишь въ томъ, какъ бы отступать безъ униженія. Его право на руку Маріи было ясно, какъ день и невыносима была мысль отказаться отъ ней, ради какого то другаго; но также нельзя ему было не сознаться, какъ безразсудно и глупо было бы стоять на этой свадьбѣ. Ему говорили будто онъ всюду можетъ разсчитывать на гораздо лучшую партію, въ чемъ онъ и нисколько не сомнѣвался; но какъ выкарабкаться изъ этой исторіи, чтобы не показаться смѣшнымъ? Какъ, о Господи, какъ выдти изъ этаго проклятаго дома!
— Между тѣмъ Георгъ отыскалъ отца. Когда онъ крѣпко пожалъ протянутую ему руку, на глазахъ послѣдняго выступили слезы.
— Я привозъ пачку того табаку, о которомъ говорилъ тебѣ въ послѣдній разъ, — сказалъ ему Георгъ, вытаскивая изъ кармана пакетикъ.
— Спасибо, Георгъ, спасибо; но теперь мнѣ все равно, чтобы ни курить. Съ тѣхъ поръ, какъ я всюду вижу неудачу, меня уже ничего болѣе не радуетъ.
— Не должно такъ говорить, батюшка!
— Какъ же иначе? Вотъ, посмотри на того человѣка. Ну, что стану я съ нимъ дѣлать! Онъ кажется съ мѣста не сдвинется, пока не получитъ обѣщанную ему жену.
— Отсюда онъ ни въ какомъ случаѣ не повезетъ съ собой жену, хотя бъ ему пришлось ждать до тѣхъ поръ, пока все зданіе разрушится надъ его головой!
— Теперь я самъ это хорошо понимаю! Однако какъ свалю я его со своей шеи? Вѣдь и правду сказать, нельзя опровергать того, что мы поступили съ нимъ весьма дурно.
— Не согласенъ ли онъ будетъ отдѣлаться деньгами, батюшка?
— Нѣтъ, ужъ онъ не такъ дуренъ!
— Я только такъ подумалъ, потому что онъ говорилъ объ адвокатахъ.
— Это имъ сказано было въ сердцахъ! Во имя свя-
вом Фосс не был уже для него желаемою целью, так как оно, по его мнению, оказалось вполне необразованным и всё затруднение состояло лишь в том, как бы отступать без унижения. Его право на руку Марии было ясно, как день и невыносима была мысль отказаться от ней, ради какого то другого; но также нельзя ему было не сознаться, как безрассудно и глупо было бы стоять на этой свадьбе. Ему говорили будто он всюду может рассчитывать на гораздо лучшую партию, в чём он и нисколько не сомневался; но как выкарабкаться из этой истории, чтобы не показаться смешным? Как, о Господи, как выдти из этаго проклятого дома!
— Между тем Георг отыскал отца. Когда он крепко пожал протянутую ему руку, на глазах последнего выступили слезы.
— Я привоз пачку того табаку, о котором говорил тебе в последний раз, — сказал ему Георг, вытаскивая из кармана пакетик.
— Спасибо, Георг, спасибо; но теперь мне всё равно, чтобы ни курить. С тех пор, как я всюду вижу неудачу, меня уже ничего более не радует.
— Не должно так говорить, батюшка!
— Как же иначе? Вот, посмотри на того человека. Ну, что стану я с ним делать! Он кажется с места не сдвинется, пока не получит обещанную ему жену.
— Отсюда он ни в каком случае не повезет с собой жену, хотя б ему пришлось ждать до тех пор, пока всё здание разрушится над его головой!
— Теперь я сам это хорошо понимаю! Однако как свалю я его со своей шеи? Ведь и правду сказать, нельзя опровергать того, что мы поступили с ним весьма дурно.
— Не согласен ли он будет отделаться деньгами, батюшка?
— Нет, уж он не так дурен!
— Я только так подумал, потому что он говорил об адвокатах.
— Это им сказано было в сердцах! Во имя свя-
