со швейцарцемъ, но если ея племянницу можно было пристроить какимъ либо другимъ образомъ, то она ничего не имѣла бы противъ этого.
Наступающій вечеръ все еще не принесъ никакого результата, такъ какъ упорный молодой человѣкъ ни слова не говорилъ о своемъ отъѣздѣ въ Базель.
со швейцарцем, но если её племянницу можно было пристроить каким-либо другим образом, то она ничего не имела бы против этого.
Наступающий вечер всё еще не принес никакого результата, так как упорный молодой человек ни слова не говорил о своем отъезде в Базель.
Безъ сомнѣнія, у всѣхъ, проводившихъ эту ночь, подъ кровлею «Золотаго льва», укрѣпилась увѣренность, что въ слѣдующій день непремѣнно должно состояться какое либо рѣшеніе. Неприлично же было, молодой дѣвушкѣ терпѣть при себѣ двухъ обожателей, изъ которыхъ каждый считалъ себя вправѣ претендовать на ея руку. Также нельзя было позволить молодымъ людямъ еще дальше преслѣдовать другъ друга враждебными взглядами. Супруги Фоссъ боялись, не безъ основанія, что дѣло могло и не ограничиться одними взглядами, какъ это весьма нерѣдко случалось. Урмандъ, вполнѣ убѣжденный, въ необходимости вырваться, какимъ бы то пи было образомъ изъ своего, въ высшей степени непріятнаго и мучительнаго положенія, находился подъ впечатлѣніемъ самаго сильнаго негодованія на всѣхъ членовъ семейства Фоссъ. Въ особенности не могъ онъ простить Маріи, такъ схитрившей съ нимъ, по его мнѣнія и самому хозяину почти насильно дотащившаго его въ Гронперъ.
— Еслибъ только, — такъ думалъ Урмандъ, — онъ оставилъ меня спокойно слѣдовать моему собственному убѣжденію, то вѣрно, ужъ я, теперь, не находился бы въ горькомъ положеніи осмѣяннаго любовника.
— И этотъ самый Фоссъ, самъ же заваривъ всю эту нашу, готовъ оставить меня теперь на произволъ судьбы!
Урмандъ былъ бы счастливъ, какъ можно скорѣй, удалиться въ Базель, потому что союзъ съ семейст-
Без сомнения, у всех, проводивших эту ночь, под кровлею «Золотого льва», укрепилась уверенность, что в следующий день непременно должно состояться какое-либо решение. Неприлично же было, молодой девушке терпеть при себе двух обожателей, из которых каждый считал себя вправе претендовать на её руку. Также нельзя было позволить молодым людям еще дальше преследовать друг друга враждебными взглядами. Супруги Фосс боялись, не без основания, что дело могло и не ограничиться одними взглядами, как это весьма нередко случалось. Урманд, вполне убежденный, в необходимости вырваться, каким бы то пи было образом из своего, в высшей степени неприятного и мучительного положения, находился под впечатлением самого сильного негодования на всех членов семейства Фосс. В особенности не мог он простить Марии, так схитрившей с ним, по его мнения и самому хозяину почти насильно дотащившего его в Гронпер.
— Если б только, — так думал Урманд, — он оставил меня спокойно следовать моему собственному убеждению, то верно, уж я, теперь, не находился бы в горьком положении осмеянного любовника.
— И этот самый Фосс, сам же заварив всю эту нашу, готов оставить меня теперь на произвол судьбы!
Урманд был бы счастлив, как можно скорей, удалиться в Базель, потому что союз с семейст-
