она играла, подлѣ дяди въ обширной комнатѣ верхняго этажа гостинницы Гронпера.
Марія была вполнѣ развита и находилась въ цвѣтѣ лѣтъ, она отпраздновала уже двадцатилѣтій день рожденія. Росту она казалась маленькаго, въ сравненіи съ ея очень высокими воспитателями, и отличалась Стройнымъ, граціознымъ и чрезвычайно подвижнымъ станомъ. Владѣя крѣпкими мускулами, ей доставляло удовольствіе употреблять свои силы въ дѣло, почему всякая домашняя работа была ей хорошо знакома. Во время пятилѣтняго своего пребыванія въ Гронперѣ, она съумѣла заставить посвятить себя во всѣ тайны дядинаго ремесла. Она умѣла различать достоинство винъ по ихъ букету; по чувству угадывала полновѣсенъ ли хлѣбъ и по первому взгляду могла судить такъ ли дѣлалось масло и сыръ; что касается до живности, то никто, въ цѣломъ приходѣ, не въ состояніи былъ надуть ее; въ яйцахъ она отлично знала толкъ и вѣрнымъ взглядомъ опредѣляла доброту полотна. Она умѣла даже расчитать какъ долго продержится сѣно и сколько овса должно идти на конюшни. Еще году не прошло современи ея пребыванія у дяди, какъ онъ увѣрился, что Марія не даромъ живетъ у него, а черезъ пять лѣтъ Михаилъ Фоссъ готовъ былъ поклясться, что не только въ Эльзасѣ, но и въ цѣлой Лотарингіи не найдется дѣвушки распорядительнѣе и умнѣе Маріи. Ко всѣмъ этимъ достоинствамъ она присоединяла еще красоту: ея роскошныя, каштановыя волосы кудрявыми волнами обрамляли лобъ и коротко остриженныя сзади, локонами вились вокругъ красиво сформированной шеи. Ея сѣрые сверкающія глаза, хотя и имѣли небольшой зеленоватый отливъ, но полныя живости и ума, краснорѣчиво разнизывали цѣлыя повѣсти о томъ, что происходило въ ея душѣ; такъ и читалась въ нихъ вся подвижность ея натуры и желаніе принимать участіе во всемъ, что было ей подъ силу. Ея отецъ, Иванъ Бромаръ, былъ такого же покроя какъ и Михаилъ Фоссъ, потому и у Маріи былъ тотъ же римскій носъ съ горбомъ, который придавалъ лицамъ хозяина и его сына выраженіе, заставлявшее остере-
она играла, подле дяди в обширной комнате верхнего этажа гостиницы Гронпера.
Мария была вполне развита и находилась в цвете лет, она отпраздновала уже двадцатилетий день рождения. Росту она казалась маленького, в сравнении с её очень высокими воспитателями, и отличалась Стройным, грациозным и чрезвычайно подвижным станом. Владея крепкими мускулами, ей доставляло удовольствие употреблять свои силы в дело, почему всякая домашняя работа была ей хорошо знакома. Во время пятилетнего своего пребывания в Гронпере, она сумела заставить посвятить себя во все тайны дядиного ремесла. Она умела различать достоинство вин по их букету; по чувству угадывала полновесен ли хлеб и по первому взгляду могла судить так ли делалось масло и сыр; что касается до живности, то никто, в целом приходе, не в состоянии был надуть ее; в яйцах она отлично знала толк и верным взглядом определяла доброту полотна. Она умела даже рассчитать, как долго продержится сено и сколько овса должно идти на конюшни. Еще году не прошло со времени её пребывания у дяди, как он уверился, что Мария не даром живет у него, а через пять лет Михаил Фосс готов был поклясться, что не только в Эльзасе, но и в целой Лотарингии не найдется девушки распорядительнее и умнее Марии. Ко всем этим достоинствам она присоединяла еще красоту: её роскошные, каштановые волосы кудрявыми волнами обрамляли лоб и коротко остриженные сзади, локонами вились вокруг красиво сформированной шеи. Её серые сверкающие глаза, хотя и имели небольшой зеленоватый отлив, но полные живости и ума, красноречиво разнизывали целые повести о том, что происходило в её душе; так и читалась в них вся подвижность её натуры и желание принимать участие во всём, что было ей под силу. Её отец, Иван Бромар, был такого же покроя как и Михаил Фосс, потому и у Марии был тот же римский нос с горбом, который придавал лицам хозяина и его сына выражение, заставлявшее остере-
