намѣреніемъ сохранить передъ нею нею свою твердость, но это было не легко для Михаила, потому что больная женщина была для него всегда предметомъ самаго трогательнаго участія, а когда къ тому еще примѣшивались слезы, то изъ него все можно было сдѣлать, что очень хорошо было извѣстно его половинѣ.
Такимъ образомъ, при видѣ больной молодой дѣвушкѣ, лежавшей въ постели, такой хорошенькой въ споемъ ночномъ чепчичькѣ, не смотря на блѣдное личико н заплаканные глаза, Михаилъ, при первой своей попыткѣ, немедленно убѣжалъ, изъ страха поддаться, въ своемъ мягкосердечіи, трогательнымъ просьбамъ, съ которыми ей, можетъ быть, вздумалось-бы обратиться къ нему. Но на слѣдующій разъ, онъ уже не могъ устоять, чтобы не выслушать тихихъ, нѣжныхъ жалобъ этого дорогаго ребенка, когда она въ тоже время увѣряла никогда не выходить ни за кого безъ согласія ея милаго дяди, еслибъ только онъ согласился отказать Урманду.
— По какимъ-жe образомъ отдѣлаться мнѣ отъ него, возразилъ Михаилъ сердито.
— Тебѣ стоитъ только намекнуть ему на то, какъ онъ, вѣрно, тотчасъ-же уѣдетъ, увѣряла Марія.
Михаилъ, въ отвѣтъ, пробормоталъ себѣ что то подъ носъ, о болѣзни Маріи потомъ, что теперь ничего нельзя подѣлать и скрылся. У Маріи же послѣ этого разговора, воскресла надежда на побѣду. Ей хотѣлось, чтобы и Георгъ узналъ о ея полномъ разрывѣ съ Урмандомъ, поэтому она и написала ту коротенькую записочку, гдѣ сообщала ему о своемъ твердомъ намѣреніи не выходить ни за кого другаго.
Ни слѣдующее утро Михаилъ вышелъ изъ дому еще раньше обыкновеннаго. Онъ, но всю почти ночь не могъ сомкнуть глазъ, ломая голову, какъ вести себя въ отношеніи какъ однаго, такъ и другаго.
— Отказать Урманду! — это легче сказать, чѣмъ исполнить, — бормоталъ онъ про себя, взбираясь на гору, тотъ крѣпко будетъ держаться моего слова! Ес-
намерением сохранить перед нею нею свою твердость, но это было не легко для Михаила, потому что больная женщина была для него всегда предметом самого трогательного участия, а когда к тому еще примешивались слезы, то из него всё можно было сделать, что очень хорошо было известно его половине.
Таким образом, при виде больной молодой девушке, лежавшей в постели, такой хорошенькой в споем ночном чепчичьке, не смотря на бледное личико н заплаканные глаза, Михаил, при первой своей попытке, немедленно убежал, из страха поддаться, в своем мягкосердечии, трогательным просьбам, с которыми ей, может быть, вздумалось бы обратиться к нему. Но на следующий раз, он уже не мог устоять, чтобы не выслушать тихих, нежных жалоб этого дорогого ребенка, когда она в тоже время уверяла никогда не выходить ни за кого без согласия её милого дяди, если б только он согласился отказать Урманду.
— По каким жe образом отделаться мне от него, возразил Михаил сердито.
— Тебе стоит только намекнуть ему на то, как он, верно, тотчас же уедет, уверяла Мария.
Михаил в ответ пробормотал себе что-то под нос о болезни Марии, потом, что теперь ничего нельзя поделать, и скрылся. У Марии же после этого разговора, воскресла надежда на победу. Ей хотелось, чтобы и Георг узнал о её полном разрыве с Урмандом, поэтому она и написала ту коротенькую записочку, где сообщала ему о своем твердом намерении не выходить ни за кого другого.
Ни следующее утро Михаил вышел из дому еще раньше обыкновенного. Он, но всю почти ночь не мог сомкнуть глаз, ломая голову, как вести себя в отношении как одного, так и другого.
— Отказать Урманду! — это легче сказать, чем исполнить, — бормотал он про себя, взбираясь на гору, тот крепко будет держаться моего слова! Ес-
