Но хозяина казался такимъ озабоченнымъ, что едвали могъ заниматься кѣмъ либо другимъ.
Адріянъ Урмандъ, въ тотъ вечеръ, когда получилъ вторичный отказъ Маріи Бромаръ, не показывался болѣе внизу, а прямо прошелъ въ свою спальню, гдѣ и уснулъ въ самомъ гнѣвномъ расположеніи духа. Супруги Фоссъ, тщетно прождавшіе его до глубокой ночи, должны были наконецъ убѣдиться, что бесѣда его съ Маріею по всей вѣроятности, не имѣла желаннаго успѣха.
На слѣдующій день, рано утромъ, на семейный совѣтъ снова былъ приглашенъ господинъ пасторъ. Хотя это не совсѣмъ приходилось по вкусу Михаилу, который будучи протестантомъ, вообще не любилъ духовнаго вмѣшательства и считалъ ученье отца Гондена годнымъ развѣ только для слабаго пола; но, въ этомъ крайнемъ случаѣ, онъ превозмогъ себя, и обратился къ его посредничеству, разсчитывая что, можетъ быть, ему удастся уговорить Марію.
Отецъ Гонденъ, однако, могъ только увѣрить, что тутъ ни онъ, ни церковь, ничего не въ состояніе сдѣлать, а что цѣль могла быть только достигнута авторитетомъ Михаила, въ качествѣ друга и совѣтника.
— Все это теперь для Маріи ничего не значитъ. Съ тѣхъ поръ, какъ мальчишка былъ здѣсь, она не обращаетъ болѣе вниманіе ни на меня, ни на данное ее слово.
Съ негодованіемъ оставилъ Михаилъ пастора съ женой и только вы шедши за ворота замѣтилъ подъѣхавшаго сына. Адріянъ также увидѣлъ Георга изъ оконъ бильярдной. Марія же, въ ожиданіи дяди, не выходила изъ своей комнаты.
Михаилъ не трогался съ мѣста; онъ все еще сильно сердился на сына, но всѣ угрозы, сыпавшіяся па него такъ недавно, разлетѣлись теперь въ прахъ — ему и въ голову не приходило прогнать сына изъ его родины. Съ засунутыми въ карманъ руками, стоялъ онъ не отступая ни на одинъ шагъ и только въ знакъ того, что узналъ Георга, наклонилъ голову, какъ будто хотѣлъ этимъ выразить: «Я очень хорошо вижу
Но хозяина казался таким озабоченным, что едва ли мог заниматься кем-либо другим.
Адриян Урманд, в тот вечер, когда получил вторичный отказ Марии Бромар, не показывался более внизу, а прямо прошел в свою спальню, где и уснул в самом гневном расположении духа. Супруги Фосс, тщетно прождавшие его до глубокой ночи, должны были наконец убедиться, что беседа его с Мариею по всей вероятности, не имела желанного успеха.
На следующий день, рано утром, на семейный совет снова был приглашен господин пастор. Хотя это не совсем приходилось по вкусу Михаилу, который будучи протестантом, вообще не любил духовного вмешательства и считал ученье отца Гондена годным разве только для слабого пола; но, в этом крайнем случае, он превозмог себя, и обратился к его посредничеству, рассчитывая что, может быть, ему удастся уговорить Марию.
Отец Гонден, однако, мог только уверить, что тут ни он, ни церковь, ничего не в состояние сделать, а что цель могла быть только достигнута авторитетом Михаила, в качестве друга и советника.
— Всё это теперь для Марии ничего не значит. С тех пор, как мальчишка был здесь, она не обращает более внимание ни на меня, ни на данное ее слово.
С негодованием оставил Михаил пастора с женой и только вы шедши за ворота заметил подъехавшего сына. Адриян также увидел Георга из окон бильярдной. Мария же, в ожидании дяди, не выходила из своей комнаты.
Михаил не трогался с места; он всё еще сильно сердился на сына, но все угрозы, сыпавшиеся па него так недавно, разлетелись теперь в прах — ему и в голову не приходило прогнать сына из его родины. С засунутыми в карман руками, стоял он не отступая ни на один шаг и только в знак того, что узнал Георга, наклонил голову, как будто хотел этим выразить: «Я очень хорошо вижу
