лять свое мнѣніе. Еще прежде, чѣмъ ты произнеся, хоть одно слово, Марія была уже обручена со мной.
— Какой вздоръ!
— Я имѣю ея клятву, а она мою, и когда ты указалъ мнѣ дверь, я ушелъ, правда самъ еще не зная на что рѣшиться, но съ твердою увѣренностью, что Марія останется мнѣ вѣрна.
— Разсчитывать на подобную глупость было весьма безразсудно.
— Дѣло только въ томъ, что я не дѣйствовалъ. Мѣсяцъ проходилъ за мѣсяцемъ, а я все еще медлилъ, потому что приходилось еще кое что обождать. Вдругъ ко мнѣ доносится слухъ, будто Марія невѣста Урманда; хотя я этому не повѣрилъ, но все таки хотѣлъ удостовѣриться лично.
— Этотъ слухъ былъ справедливъ!
— Нѣтъ — тогда еще нѣтъ! Когда я еще сюда пріѣхалъ, мною овладѣла сильная ярость, потому что Марія обошлась со мной очень холодно и не увѣрила меня что подобное обрученіе немыслимо. Ты видишь, что я ничего не скрываю отъ тебя, батюшка.
— Теперь же она обручена съ Адріяномъ Урмандомъ, это рѣшено и подписано и изъ любви къ намъ, ты уже не смѣешь вмѣшиваться.
— Не перебивай же меня и дай сперва кончить. По возвращеніи моемъ въ Кольмаръ, немного времени спустя, я снова узналъ, на этотъ разъ извѣстіе это было справедливо, что Урмандъ уже объявленный женихъ Маріи. Тогда и опять пустился въ дорогу, съ тѣмъ, чтобы осыпать ее упреками за ея вѣроломство.
— Въ такомъ случаѣ я съ умѣю защитить ее отъ тебя! вскричалъ Михаилъ, поднимая трость, какъ будто съ намѣреніемъ ударитъ сына.
— Ахъ, батюшка, возразилъ Георгъ, пристально глядя на отца. Кто-жъ защититъ ее противъ тебя? Еслибъ я былъ увѣренъ, что судьба, приготовленная ей тобою, послужила бы ей дѣйствительнымъ счастіемъ, то, высказавшись бы и давъ ей понять, какимъ несчастнымъ она меня сдѣлала — я уѣхалъ бы, съ твердымъ намѣреніемъ не быть вамъ болѣе въ тягость.
лять свое мнение. Еще прежде, чем ты произнеся, хоть одно слово, Мария была уже обручена со мной.
— Какой вздор!
— Я имею её клятву, а она мою, и когда ты указал мне дверь, я ушел, правда сам еще не зная на что решиться, но с твердою уверенностью, что Мария останется мне верна.
— Рассчитывать на подобную глупость было весьма безрассудно.
— Дело только в том, что я не действовал. Месяц проходил за месяцем, а я всё еще медлил, потому что приходилось еще кое что обождать. Вдруг ко мне доносится слух, будто Мария невеста Урманда; хотя я этому не поверил, но всё-таки хотел удостовериться лично.
— Этот слух был справедлив!
— Нет — тогда еще нет! Когда я еще сюда приехал, мною овладела сильная ярость, потому что Мария обошлась со мной очень холодно и не уверила меня что подобное обручение немыслимо. Ты видишь, что я ничего не скрываю от тебя, батюшка.
— Теперь же она обручена с Адрияном Урмандом, это решено и подписано и из любви к нам, ты уже не смеешь вмешиваться.
— Не перебивай же меня и дай сперва кончить. По возвращении моем в Кольмар, немного времени спустя, я снова узнал, на этот раз известие это было справедливо, что Урманд уже объявленный жених Марии. Тогда и опять пустился в дорогу, с тем, чтобы осыпать ее упреками за её вероломство.
— В таком случае я с умею защитить ее от тебя! вскричал Михаил, поднимая трость, как будто с намерением ударит сына.
— Ах, батюшка, возразил Георг, пристально глядя на отца. Кто ж защитит ее против тебя? Если б я был уверен, что судьба, приготовленная ей тобою, послужила бы ей действительным счастьем, то, высказавшись бы и дав ей понять, каким несчастным она меня сделала — я уехал бы, с твердым намерением не быть вам более в тягость.
