Какъ бы то ни было, я продолжалъ грести, а шлюза все не было видно, и рѣка становилась все мрачнѣе и таинственнѣе, а всѣ предметы принимали странный, необычайный видъ. Я вспомнилъ о водяныхъ и эльфахъ, о русалкахъ, которыя качаются на вѣтвяхъ и заманиваютъ путниковъ, и пожалѣлъ, что я такой грѣшный человѣкъ и знаю такъ мало молитвъ; вдругъ среди этихъ размышленій мой слухъ былъ пораженъ звуками гармоники, на которой кто-то прескверно игралъ, — и я понялъ, что мы спасены.
Я не поклонникъ гармоники, но какими божественно-прекрасными показались мнѣ эти звуки, — куда лучше игры Орфея на лирѣ Аполлона или чего-угодно въ этомъ родѣ. Божественная мелодія при нашемъ тогдашнемъ настроеніи только смутила бы насъ еще больше. Мы бы приняли ее за пѣніе духовъ и потеряли всякую надежду на спасеніе. Но звуки развеселой пѣсни, наигрываемой, спотыкаясь, на визгливой гармоникѣ, подѣйствовали на насъ самымъ ободряющимъ образомъ.
Вскорѣ эти сладкіе звуки приблизились, и лодка, откуда они исходили, поровнялась съ нашей.
Въ ней оказалась компанія поселянъ и поселянокъ, предпринявшихъ увеселительную поѣздку въ лунную ночь. (Луны, положимъ, не было, но это не ихъ вина.) Я въ свою жизнь не видѣлъ такихъ милыхъ и привлекательныхъ людей. Я крикнулъ имъ: „Какъ проѣхать къ Валлингфордскому шлюзу?“ и прибавилъ, что мы отыскиваемъ его уже добрыхъ два часа.
— Валлингфордскій шлюзъ! — повторили они. — Господи помилуй, сэръ, да онъ уничтоженъ съ годъ тому назадъ. Теперь уже нѣтъ Валлингфордскаго шлюза, сэръ. Сейчасъ будетъ Кливъ. Слышишь, Билль, джентльменъ отыскиваетъ Валлингфордскій шлюзъ.
Мнѣ и въ голову не приходило ничего подобнаго. Я хотѣлъ обнять и расцѣловать ихъ всѣхъ;
