Я отправился къ моему врачу. Это мой старый однокашникъ, и когда мнѣ кажется, что я боленъ, онъ щупаетъ мой пульсъ, смотритъ языкъ, разговариваетъ со мной о погодѣ, и все это даромъ. Теперешнее мое посѣщеніе должно было вознаградить его. „Для доктора, — думалось мнѣ, — всего важнѣе практика. Пусть же онъ займется мною. Я доставлю ему больше практики, чѣмъ семьсотъ обыкновенныхъ, дюжинныхъ паціентовъ, страдающихъ однимъ-двумя недугами“. Итакъ, я отправился къ нему и засталъ его дома.
— Ну-съ, что у васъ такое? — спросилъ онъ.
— Дорогой мой, — отвѣчалъ я, — не стану отнимать у васъ времени, перечисляя, что такое у меня. Жизнь коротка, и вы можете умереть, прежде чѣмъ я успѣю кончить. Но я вамъ скажу, чего у меня нѣтъ. У меня нѣтъ блѣдной немочи. Почему, — ей Богу, не знаю, но фактъ тотъ, что у меня ея нѣть. Зато все остальное у меня есть.
И я разсказалъ ему, какимъ образомъ пришелъ къ этому открытію.
Тогда онъ раздѣлъ меня, осмотрѣлъ, схватилъ мою руку выше кисти, потомъ стукнулъ меня въ грудь, когда я вовсе не ожидалъ этого — совершенно неблагородный поступокъ, на мой взглядъ, — потомъ ткнулъ меня головой. Затѣмъ усѣлся за столъ, написаль рецепть, сложилъ его, отдалъ мнѣ, а я положилъ его въ карманъ и ушелъ.
Я не сталъ читать рецептъ. Я отправился въ ближайшую аптеку и отдалъ его аптекарю. Тотъ прочелъ и возвратилъ его мнѣ, сказавъ, что ему нечего съ нимъ дѣлать.
— Да вѣдь вы аптекарь? — спросилъ я.
— Да, я аптекарь, — отвѣчалъ онъ. — Если бы у меня была бакалейная лавка и ресторанъ, я былъ бы радъ услужить вамъ; но я, къ сожалѣнію, только аптекарь.
