трубку и нѣкоторое время куритъ молча. Онъ предоставляетъ молодымъ людямъ болтать и хвастаться, а затѣмъ, пользуясь минутной паузой, вынимаетъ трубку изо рта и замѣчаетъ, выбивая пепелъ о каминную рѣшетку:
— Въ четвергъ вечеромъ былъ со мной такой случай, что и разсказывать охоты нѣтъ.
— О, почему же? — спрашиваютъ его.
— Да потому, что врядъ ли кто повѣритъ, — спокойно отвѣчаетъ старый рыбакъ, безъ малѣйшаго оттѣнка горечи въ голосѣ; набиваетъ трубку и приказываетъ хозяину подать шотландскаго пива.
Наступаетъ молчаніе, никто не увѣренъ въ себѣ настолько, чтобы противорѣчить старому джентльмену. Между тѣмъ онъ продолжаетъ.
— Да, — говоритъ онъ задумчиво, — я бы и самъ не повѣрилъ, если бы кто-нибудь разсказалъ мнѣ такую исторію, а между тѣмъ это фактъ. Я удилъ цѣлый день и не поймалъ буквально ничего, кромѣ нѣсколькихъ дюжинъ плотицъ и десятковъ двухъ щукъ я хотѣлъ ужъ оставить это мѣсто, какъ вдругъ что-то сильно дернуло за лесу. Я подумалъ, опять какая-нибудь мелюзга, хотѣлъ вытащить удочку, и едва-едва удержалъ ее. Битыхъ полчаса, — полчаса, сэръ, я провозился съ этой рыбой и каждую минуту ждалъ, что вотъ—вотъ леса лопнетъ. Наконецъ, вытащилъ — кого бы вы думали? Осетра… пудоваго осетра… вытащилъ на удочкѣ, сэръ! Удивляетесь? Да, тутъ есть чему дивиться… Еще кружку, хозяинъ.
Затѣмъ онъ разсказываетъ объ изумленіи всѣхъ, видѣвшихъ его удачу, и о томъ, что сказала его жена, когда онъ вернулся домой, и о томъ, что замѣтилъ по этому поводу Джо Биггльсъ.
Я спросилъ однажды у хозяина гостиницы, неужели не оскорбляютъ его слухъ разсказы старыхъ рыболововъ, и онъ отвѣчалъ, мнѣ:
— О, нѣтъ, теперь нѣтъ, сэръ! Въ первое время я конфузился, но теперь мы, то-есть я и моя
