однажды лодку въ Эстбернѣ: я довольно часто катался по морю нѣсколько лѣтъ тому назадъ и думалъ, что справлюсь съ этимъ дѣломъ. Оказалось, однако, что я совершенно забылъ это искусство. Когда одно весло находилось глубоко подъ водой, другое стремительно и самымъ нелѣпымъ образомъ взлетало наверхъ. Мнѣ пришлось встать, чтобы дѣйствовать равномѣрно обоими веслами, и въ такой смѣшной позѣ прокатиться мимо набережной, гдѣ толпилось много публики. Я присталъ къ берегу ниже набережной и нанялъ стараго лодочника отвести меня обратно.
Я люблю смотрѣть на стараго лодочника за греблей, въ особенности, если онъ нанятъ по часамъ. Въ его работѣ есть нѣчто удивительно спокойное и безмятежное. Онъ совершенно свободенъ отъ суетливой поспѣшности, которая все болѣе и болѣе становится девизомъ XIX вѣка. Онъ отнюдь не стремится перегонятъ другія лодки. Если другая лодка перегонитъ его, онъ ничуть не огорчится: и дѣйствительно, всѣ онѣ перегоняютъ его, всѣ, которыя плывутъ въ томъ же направленіи. Нѣкоторыхъ это раздражаетъ и бѣситъ; но возвышенное спокойствіе лодочника, нанятаго по часамъ, во всякомъ случаѣ представляетъ прекрасный урокъ для честолюбцевъ и заносчивыхъ.
Научиться грести одному не особенно трудно; но требуется большая практика, чтобы умѣть приспособляться къ неопытному гребцу. Онъ раздражается на ваше неумѣнье. „Что за дьявольщина, — говоритъ онъ, зацѣпивъ за ваше весло въ двадцатый разъ въ теченіе пяти минутъ — у меня отлично идетъ дѣло, когда гребу одинъ“.
Забавно видѣть двухъ неопытныхъ гребцовъ въ одной лодкѣ. Второй гребецъ утверждаетъ, что къ загребному невозможно подладиться, потому что онъ совсѣмъ не умѣетъ грести. Тотъ приходитъ въ сильнѣйшее негодованіе и заявляетъ, что въ послѣднія десять минутъ онъ только и дѣлалъ,
