тѣнистое мѣстечко, да къ тому же сокращаетъ путь на полмили.
Разумѣется, входъ загороженъ сваями и цѣпями и украшенъ предостерегающими надписями, которыя угрожаютъ пытками, судомъ и казнью всякому, кто осмѣлится плавать по его водамъ. Я удивляюсь, что береговые владѣльцы не вздумали еще забрать въ свои руки воздухъ на рѣкѣ и наложить пеню въ сорокъ шиллинговъ на всякаго, кто осмѣлится дышать имъ. Но отъ свай и цѣпей нетрудно уберечься при нѣкоторой осторожности, а что касается надписей, то, если у васъ есть досугъ и по близости никого не видно, вы можете сорвать ихъ и побросать въ рѣку.
Немного выше шлюза мы остановились, чтобы позавтракать, и во время этого завтрака я и Джорджъ испытали нешуточное потрясеніе.
Гаррисъ тоже испыталъ, но я думаю, что его потрясеніе не можетъ итти въ счетъ, если сравнивать съ нашимъ.
Вотъ какъ было дѣло: мы расположились на лугу, въ десяти ярдахъ отъ берега. Гаррисъ держалъ паштетъ между колѣнями и долженъ былъ разрѣзать его, а Джорджъ и я дожидались своей порціи.
— Нѣтъ ли у васъ ложки? — спросилъ Гаррисъ. — Ложкой удобнѣе подбирать начинку.
Мы съ Джорджемъ обернулись къ корзинѣ, она стояла позади насъ. Мы провозились съ ней не болѣе пяти секундъ. Когда мы обернулись къ Гаррису, онъ исчезъ вмѣстѣ съ паштетомъ.
Передъ нами разстилалось широкое, открытое поле. На сотни ярдовъ не было видно забора или рощицы. Онъ не могъ броситься въ рѣку, потому что она находилась позади насъ, — ему пришлось бы перескочить черезъ насъ.
Джорджъ и я съ изумленіемъ осмотрѣлись, потомъ уставились другъ на друга.
— Можетъ быть, его взяли живымъ на небо? — замѣтилъ я.
