устроились три джентльмена. Рѣшительно некуда помѣстить васъ на ночь.
Мы забрали наши вещи и отправились въ Мановъ-Гаузъ.
— Мнѣ очень понравился этотъ отель; я замѣтилъ, что по-моему, онъ лучше „Оленя“.
А Гаррисъ сказалъ:
— О, да, это совершенно вѣрно, а на подозрительнаго человѣка не стоитъ обращать вниманія; притомъ же бѣдняга не виноватъ, что у него рыжіе волосы.
Гаррисъ говорилъ объ этомъ съ большимъ чувствомъ.
Въ Маноръ-Гаузѣ намъ не дали и рта разинуть. Хозяйка встрѣтила насъ на лѣстницѣ и заявила, что до насъ она отказала уже тринадцати посѣтителямъ. Къ нашимъ робкимъ намекамъ на бильярдную, сарай, погребъ она отнеслась съ полнымъ презрѣніемъ: всѣ эти помѣщенія были уже заняты.
— Неужели же во всей деревни нѣтъ мѣстечка, гдѣ мы могли бы укрыться на ночь.
— Есть по дорогѣ въ Итонъ, на полмили отсюда пивная, — только врядъ ли тамъ будетъ удобно…
Но мы не стали слушать дальше; мы схватили корзину, чемоданы, узелки, пальто, пледы и пустились бѣгомъ. Полмили показалось намъ съ добрую милю; но въ концѣ концовъ мы достигли пивной и ворвались въ нее.
Тутъ приняли насъ очень грубо. Во всемъ домѣ имѣлось только три постели, которыя пришлось раздѣлить между семью холостыми джентльменами и двумя семьями.
Какой-то сострадательный лодочникъ, оказавшійся въ пивной, посовѣтовалъ намъ обратиться въ колоніальную лавку, рядомъ съ „Оленемъ“, и мы помчались обратно.
Въ колоніальной лавкѣ мѣста не было. Какая-то старая дама любезно предложила проводить
