За Виндзоромъ рѣка не такъ интересна вплоть до Бовенэя, гдѣ снова оживляется. Мы съ Джорджемъ тянули лодку мимо Гомъ-Парка, и когда поравнялись съ Дотчетомъ, Джорджъ спросилъ меня, помню ли я нашу первую поѣздку по рѣкѣ, когда мы высадились у Дотчета въ десять часовъ вечера и хотѣли итти спать.
Я отвѣчалъ, что помню и врядъ ли скоро забуду.
Это случилось въ субботу, въ августѣ мѣсяцѣ. Мы устали и проголодались, такъ что, пріѣхавъ въ Дотчетъ, немедленно забрали корзину, два чемодана, пальто, пледы и тому подобныя вещи и устремились на поиски гостиницы. Намъ попался очень миленькій отель съ пучкомъ ломоноса и живучки надъ входомъ, но я любю жимолость, а жимолости тутъ не было.
— Пройдемъ немного дальше, — сказалъ я, — навѣрное намъ попадется другая гостиница, съ жимолостью.
Мы пошли дальше и дѣйствительно нашли другую гостиницу. Она тоже показалась намъ очень хорошей и притомъ была украшена жимолостью, но Гаррису не понравился человѣкъ, стоявшій у дверей. У него были рваные сапоги и подозрительная наружность, по мнѣнію Гарриса. Въ виду этого мы отравились дальше. Шли, шли, но гостиницы не попадалось. Наконецъ, мы остановили какого-то прохожаго и попросили его указать намъ отель.
— О, вы миновали ихъ, — отвѣчалъ онъ. — Вамъ нужно вернуться назадъ, къ „Оленю“.
Мы отвѣчали:
— Мы тамъ уже были, но намъ не понравилась эта гостиница, тамъ нѣтъ жимолости.
— Въ такомъ случаѣ, — отвѣчалъ онъ, — ступайте въ Маноръ-Гаузъ.
Гаррисъ отвѣчалъ, что мы и тамъ были, но встрѣтили подозрительнаго человѣка. Гаррису не
