твенниковъ, присоединились къ нимъ и провели мѣстѣ вечеръ.
Вечеръ скоротали оживленно, засидѣлись поздно, и когда разошлись спать, отецъ Джорджа (въ то время онъ былъ еще очень молодъ) и его товарищъ были очень веселы. Ихъ (отца Джорджа и друга отца Джорджа) помѣстили въ одной комнатѣ съ двумя кроватями. Они взяли свѣчу и отправились. Когда они вошли въ комнату, свѣча упала и погасла, такъ что имъ пришлось раздѣваться въ темнотѣ. Они такъ и сдѣлали, но вмѣсто того, чтобы улечься на разныхъ кроватяхъ, забрались въ одну: одинъ — къ изголовью, другой — къ ногамъ.
Съ минуту царило молчаніе, затѣмъ отецъ Джорджа окликнулъ своего пріятеля:
— Джо!
— Что скажешь, Томъ? — отвѣчалъ Джо съ другого конца кровати.
— Кто-то забрался въ мою кровать, — сказалъ отецъ Джорджа, — тутъ на подушкѣ чьи-то ноги.
— Это удивительно, — отвѣчалъ Джо, — но представь себѣ, въ мою кровать тоже кто-то забрался.
— Что же ты намѣренъ предпринять? — спросилъ отецъ Джорджа.
— Я выброшу его съ кровати, — отвѣчалъ Джо.
— Я тоже, — храбро подхватилъ отецъ Джорджа. Послѣдовала непродолжительная борьба, затѣмъ два тѣла тяжело шлепнулись на полъ, и чей-то голосъ спросилъ жалобнымъ тономъ:
— Томъ, а Томъ?
— Эй!
— Какъ дѣла?
— Представь себѣ, мой сосѣдъ сбросилъ меня на полъ.
— И мой тоже. Что за пакостная гостиница!
— Какъ называется эта гостиница? — спросилъ Гаррисъ.
