4-го Августа.Утромъ мы увидѣли себя совершенно безъ оленей, и остальные три ночью пали.
Оставалось любое избирать: на Уралъ ли возвратиться, или продолжать путь далѣе на Востокъ. Въ первомъ случаѣ намъ пришлось бы питаться падалью, въ ожиданіи зимняго пути; въ послѣднемъ же мы предвидѣли безконечный и утомительный путь чрезъ непроходимыя въ лѣтнее время топи, имѣя сухарей дней на семь; а по малой порціи и болѣе нѣсколько; къ тому же надѣясь и на подножный кормъ: грибы, ягоды; мы рѣшились продолжать путь къ рѣкѣ Оби, чтобы не предстояло намъ.
Такъ какъ мы находились между двумя значительными рѣками Войкаромъ и Синьею, въ разстояніяхъ около двухъ дней ходу, отъ той и другой рѣки, по этому могли бы перейти на одну изъ нихъ, сколотить себѣ плоты, и спуститься по ней на р. Обь. Но этотъ рискъ казался менѣе надёжнымъ въ сравненіи съ избраннымъ уже планомъ; потому, что истративъ сухари въ двухдневномъ переходѣ къ рѣкѣ, и потомъ во время устраиванія плотовъ, намъ не осталось бы ничего на измѣреніе всего огромнаго и извилистаго теченія избранной рѣки. Каменное русло при верховьяхъ и значительная ширина близъ устьевъ этихъ рѣкъ, въ особенности Войкара, не обѣщали возможности плыть на плотахъ, кое-какъ сколоченныхъ, въ особенности въ непогоду.
Мы оставались еще на мѣстѣ, ожидая облегченія болѣзни проводника Павла. Самоѣдъ Юхкоръ былъ безнадежно болѣнъ, и притомъ безъ ноги, имѣя по колѣно деревянную. Его во всякомъ случаѣ мы предполагали оставить, которому, въ случаѣ облегченія, возвратный путь на Уралъ былъ ближе и удобопроходимѣе, нежели предлежащій намъ.
Ночь была довольно тёмная; наши спутники: Усковъ, толмачъ, слуга и проводники до сихъ поръ довольно равнодушные къ опасностямъ, видимо призадумались, и къ тому же увеличивали общее уныніе свое суевѣрными разсказами между собою о вѣрныхъ примѣтахъ несчастія, хотя нелѣпыхъ, но довольно непріятныхъ въ подобныхъ обстоятельствахъ. Зловѣщшее надъ нами карканіе вороновъ, алчностію привлеченныхъ къ павшимъ оленямъ, увеличивало страхъ ихъ: «Вѣрна примѣта, не передъ добромъ»! было эпилогомъ безконечнымъ разсказамъ ихъ о приключившихся несчастіяхъ и бѣдствіяхъ, тогда-то и съ тѣмъ-то.
Больные инородцы проводники, охая и стоная, увѣряли, что «не даромъ дрова сдѣлали сильную вспышку съ необыкновеннымъ трескомъ, и распались къ западной сторонѣ; надо быть умереть кому нибудь изъ насъ, сидѣвшихъ вкругъ огня; такъ сказывали сторики—это вѣрно».
Любопытствуя чрезъ толмача о серьёзныхъ разсказахъ ихъ, я узналъ, что проводникъ нашъ Остякъ Павелъ, хотя крещеный, но «большой знахарь въ дѣлахъ языческаго жертвоприношенія, умѣетъ отгадывать будущее, предсказывать выздоровленіе больному» и прочее.
