снѣжныхъ лощинъ сѣвернаго скалистаго кряжа, падаетъ нѣсколько истоковъ, которые, слившись вмѣстѣ, образуютъ рѣку. Съ шумомъ пробивается она по узкому и обрывистому ложу своему между каменными обломками крутой стѣны, замыкающей долину, и, окаймивъ ее голубою лентою своихъ водъ, скрывается въ чащѣ лѣса. По лѣвому отлогому берегу рѣки бѣлѣется длинный пластъ снѣга, а далѣе разстилается зеленый лугъ у подножія скалъ въ видѣ столбовъ и пирамидъ довольно высокихъ, рядъ которыхъ тянется параллельно рѣкѣ.
На западномъ краю сначала стелится мелкій кустарникъ, потомъ виднѣются группы низкихъ деревъ, и наконецъ панорама заключается опушкою изъ густаго дремучаго лѣса. Этотъ рѣзкій переходъ отъ бѣлаго свѣта къ мягкой зелени и къ голымъ дикимъ утесамъ, сообщаетъ особенную прелесть картины. Еще болѣе красоты придавало ей присутствіе нашего лагеря, оживлявшаго эту пустыню. Кое-какъ разбитыя наши палатки-нарты, разставленныя въ разныхъ мѣстахъ, стада пасущихъ оленей и наконецъ дымящіеся костры и суетящіеся во кругъ нихъ (люди, различныя и по своимъ нарядамъ и по физіономіямъ,—это невольно останавливало взоръ, и оставляло въ душѣ какое-то пріятное впечатлѣніе).
Не менѣе замѣчательно по красотѣ своей мѣстоположеніе въ окрестностяхъ верховьевъ р. Малой-Печоры, украшенныхъ видомъ на поднимавшуюся въ отдаленіи гору Койбпомъ. Кромѣ-того, почти съ каждой высокой горы открывался взорамъ нашимъ, новый разнообразный горный ландшафтъ. Здѣсь представлялись намъ по-перемѣнно, то удивительно дико-сложенные груды каменныхъ розсыпей, на которые можетъ быть не ступала еще нога человѣка, то покрытыя разными родами мховъ высокія массы скалъ, въ разсѣлинахъ которыхъ гнѣздятся кое-какіе дикіе кусты. Къ сожалѣнію здѣсь все имѣетъ мёртвый и неподвижный видъ, и эта мертвенность только нерѣдко нарушается завываніемъ вѣтровъ, какъ бы силящихся побороть спокойнную стойкость каменныхъ великановъ или пронзительнымъ и жалобнымъ крикомъ парящихъ надъ головою орловъ, которые какъ бы обнаруживаютъ этимъ свое опасеніе за цѣлость гнѣздъ, съ приближеніемъ смѣлаго путника, дерзнувшаго подняться къ недоступнымъ вершинамъ. Отсюда вѣковые лѣса, растущіе у подножія, кажутся слившимися въ одну черную массу,—а рѣка узкою чертою. Края горизонта во всѣ стороны окаймливаются рельефами отдаленныхъ возвышенностей и многосопочныхъ кряжей. Но, вотъ, погода начинаетъ нахмуриваться! До слуха доходитъ глухой шумъ лѣсовъ долины, волнуемыхъ вѣтромъ, раздается свистъ нагорнаго вѣтра и облака быстро несутся чрезъ горы. Здѣсь, задерживаемые высотою, они сгущаются въ черныя тучи и, обхвативъ вершинъ сопокъ, разражаются ослѣпительною молніею, ударяющею въ ихъ сѣдое вѣковое темя.
Проливной дождь и оглушительные раскаты грома заставляютъ скорѣе спускаться сверху и укрываться подъ навѣсы каменныхъ утёсовъ.
