зрѣчій, какъ она изложена въ Тимэѣ, у своя я ъ лишь чистогипотетическій характеръ (Тим. р. 29, А — D и др.) и въ частности если и приложилъ вышеизложенную музыкальную теорію къ космической системѣ, то не во всей цѣлости и не во всѣхъ частностяхъ, а только лишь въ самыхъ общихъ чертахъ. Но комментаторы Платона хотѣли во что бы ни стало, такъ или иначе, но непремѣнно во всѣхъ частяхъ связать его астрономическую теорію съ теоріею музыкальною, и такъ какъ у самаго Платона не нашли достаточныхъ для этого данныхъ, то натурально впали въ такое разногласіе между собою, настроили такое множество и столь (часто до противоположности) различныхъ догадокъ, объясненій, что вывести изъ нихъ что нибудь общее, несомнѣнное нѣтъ никакой возможности.
Итакъ, Творецъ, по словамъ Платона, образовавши сверхъчувственный составъ міровой души по вышеизложеннымъ математическимъ и вмѣстѣ гармоническимъ законамъ, раздѣлилъ затѣмъ весь этотъ составъ на двѣ части или на два круга,изъ которыхъ одному — внѣшнему опредѣлилъ быть кругомъ природы тождественнаго, а другому — внутреннему — быть кругомъ иного, измѣнчиваго. Что такое внѣшній кругъ тождественнаго и что такое внутренній кругъ иного, мы уже знаемъ (см. примѣч. къ р. 36 С. D.); но какое отношеніе имѣетъ это космическое раздѣленіе, это двоякое вращеніе двухъ круговъ къ законамъ и числамъ музыкальной гармоніи, — неизвѣстно. Потомъ Богъ, оставляя внѣшній кругъ тождественнаго единымъ, цѣлостнымъ,нераздѣльнымъ, шесть разъ разрѣзаетъ внутренній кругъ иного и дѣлитъ его на семь неравныхъ круговъ, которые размѣщаетъ сообразно съ разстояніями трехъ двойныхъ и трехъ же тройныхъ промежутковъ. Тутъ очевидно опять вступаетъ въ силу тотъ самый тетрактисъ изъ семи чиселъ, который лежитъ въ основѣ музыкальной гармоніи, и слѣдовательно опять повторяются отношенія 1:2, 2:4, 4:8, и 1:3, 3:9, 9:27. Что эти семь неравныхъ круговъ, расположенныхъ на разстояніяхъ
зречий, как она изложена в Тимэе, у своя я ъ лишь чистогипотетический характер (Тим. р. 29, А — D и др.) и в частности если и приложил вышеизложенную музыкальную теорию к космической системе, то не во всей целости и не во всех частностях, а только лишь в самых общих чертах. Но комментаторы Платона хотели во что бы ни стало, так или иначе, но непременно во всех частях связать его астрономическую теорию с теориею музыкальною, и так как у самого Платона не нашли достаточных для этого данных, то натурально впали в такое разногласие между собою, настроили такое множество и столь (часто до противоположности) различных догадок, объяснений, что вывести из них что-нибудь общее, несомненное нет никакой возможности.
Итак, Творец, по словам Платона, образовавши сверхъчувственный состав мировой души по вышеизложенным математическим и вместе гармоническим законам, разделил затем весь этот состав на две части или на два круга,из которых одному — внешнему определил быть кругом природы тождественного, а другому — внутреннему — быть кругом иного, изменчивого. Что такое внешний круг тождественного и что такое внутренний круг иного, мы уже знаем (см. примеч. к р. 36 С. D.); но какое отношение имеет это космическое разделение, это двоякое вращение двух кругов к законам и числам музыкальной гармонии, — неизвестно. Потом Бог, оставляя внешний круг тождественного единым, целостным,нераздельным, шесть раз разрезает внутренний круг иного и делит его на семь неравных кругов, которые размещает сообразно с расстояниями трех двойных и трех же тройных промежутков. Тут очевидно опять вступает в силу тот самый тетрактис из семи чисел, который лежит в основе музыкальной гармонии, и следовательно опять повторяются отношения 1:2, 2:4, 4:8, и 1:3, 3:9, 9:27. Что эти семь неравных кругов, расположенных на расстояниях
