чтобы подобная мысль вытекала изъ моего ученія какъ логическая необходимость, — вы нигдѣ не доказываете, а такъ только предполагаете ее у меня, какъ нѣчто вѣроятное. Если бы вѣроятностями руководились Ѳеодоръ или какой-нибудь другой геометръ въ своихъ занятіяхъ, то ихъ наука не имѣла бы ни малѣйшей цѣны. Подумайте, — ты, Ѳеэтитъ, и ты, Ѳеодоръ, — примете ли вы что-нибудь, рѣшаемое только на почвѣ вѣроятностей и правдоподобностей.
— Да, это было бы нехорошо, Сократъ, какъ и ты долженъ согласиться.
"Значитъ, не отсюда[1] надобно выходить при нашемъ изслѣдованіи, какъ требуете вы съ Ѳеодоромъ?"
— Понятно, не отсюда.
"Не разсмотрѣть ли намъ просто вопросъ: есть ли знаніе и ощущеніе на самомъ дѣлѣ нѣчто вполнѣ тождественное, или знаніе есть нѣчто особое отъ ощущенія, — такъ какъ около этого у насъ вращался весь разговоръ, и изъ-за этого мы подняли все то многосложное и мудреное, что здѣсь говорилось."
— Совершенно вѣрно.
"Итакъ, мы говорили, что ощущая что-нибудь зрѣніемъ или слухомъ, мы этимъ самымъ уже и знаемъ. Такимъ образомъ, напримѣръ, когда говорятъ передъ вами рѣчь на иностранномъ языкѣ, мы, не изучивъ самаго языка, какъ скажемъ? — что мы ее не слышимъ, или же скажемъ, что ее слышимъ, а слѣдовательно и знаемъ, что говорятъ? Вотъ и другой примѣръ. Когда мы смотримъ на письмена, которыхъ мы совершенно не понимаемъ, то скажемъ ли мы, что ихъ не видимъ, или же будемъ настаивать на томъ, что, видя ихъ, мы тѣмъ самымъ ихъ и знаемъ?и
— То, Сократъ, что мы въ указанныхъ случаяхъ видимъ и слышимъ, мы и знаемъ. Въ одномъ случаѣ мы видимъ и знаемъ цвѣтъ и форму, а въ другомъ слышимъ и знаемъ повышеніе и пониженіе голоса. А того, что объ этомъ учатъ
- ↑ т. е. не отъ сопоставленія съ человѣкомъ боговъ и звѣрей по вопросу объ отношеніи между ощущеніемъ и знаніемъ.
чтобы подобная мысль вытекала из моего учения как логическая необходимость, — вы нигде не доказываете, а так только предполагаете ее у меня, как нечто вероятное. Если бы вероятностями руководились Феодор или какой-нибудь другой геометр в своих занятиях, то их наука не имела бы ни малейшей цены. Подумайте, — ты, Феэтит, и ты, Феодор, — примете ли вы что-нибудь, решаемое только на почве вероятностей и правдоподобностей.
— Да, это было бы нехорошо, Сократ, как и ты должен согласиться.
"Значит, не отсюда[1] надобно выходить при нашем исследовании, как требуете вы с Феодором?"
— Понятно, не отсюда.
"Не рассмотреть ли нам просто вопрос: есть ли знание и ощущение на самом деле нечто вполне тождественное, или знание есть нечто особое от ощущения, — так как около этого у нас вращался весь разговор, и из-за этого мы подняли всё то многосложное и мудреное, что здесь говорилось."
— Совершенно верно.
"Итак, мы говорили, что ощущая что-нибудь зрением или слухом, мы этим самым уже и знаем. Таким образом, например, когда говорят перед вами речь на иностранном языке, мы, не изучив самого языка, как скажем? — что мы ее не слышим, или же скажем, что ее слышим, а следовательно и знаем, что говорят? Вот и другой пример. Когда мы смотрим на письмена, которых мы совершенно не понимаем, то скажем ли мы, что их не видим, или же будем настаивать на том, что, видя их, мы тем самым их и знаем?и
— То, Сократ, что мы в указанных случаях видим и слышим, мы и знаем. В одном случае мы видим и знаем цвет и форму, а в другом слышим и знаем повышение и понижение голоса. А того, что об этом учат
- ↑ т. е. не от сопоставления с человеком богов и зверей по вопросу об отношении между ощущением и знанием.
