"Скажу тебѣ вещь очень непустую. Чего-нибудь одного, опредѣленнаго, самого но себѣ, на свѣтѣ нѣтъ, и называть что-нибудь тѣмъ-то или такимъ-то въ сущности неправильно. Названное тобою великимъ можетъ оказаться и малымъ, названное тяжелымъ — н легкимъ и т. д., и ничто не представляетъ собою что-нибудь одно, постоянное, вещь ли это или качество. Всюду — движеніе и взанмосплетеніе, вслѣдствіе чего все только дѣлается — передѣлывается, но не есть. Такимъ образомъ, если мы говоримъ, что что-нибудь "есть" или "существуетъ," мы неправильно выражаемся: ничто никогда не "есть," а все только "дѣлается." Такъ говорятъ всѣ подрядъ мудрецы, кромѣ развѣ Парменида; такъ говорятъ Протагоръ, Ираклитъ, Эмпедоклъ, а также корифеи поэзіи обоихъ направленій: комическаго — Эпихармъ, а серьезнаго — Омиръ. Въ мѣстѣ[1]:
Дай посмотрѣть Океанъ и Тиѳиду, рѣкъ царицу,
Міра всего прародителей......
Омиръ прямо указываетъ на теченіе и движеніе, какъ на начало всего. Или по твоему не этотъ смыслъ вроется въ Омировыхъ стихахъ?"
— Да, этотъ.
"И не смѣшно ли будетъ идти противъ такой рати, имѣющей во главѣ самого Омира?"
— Да, это не легко.
"То-то, Ѳеэтитъ. Мысль, что отъ движенія происходитъ все, кажущееся существующимъ, а на дѣлѣ только дѣлающееся, и что спокойствіе ничего не производитъ и все только губитъ, — эта мысль достаточно поддерживается очевидными для всякаго явленіями. Теплота и огонь, благодаря которымъ и остальное получаетъ жизнь и поддерживаетъ ее, сами происходятъ отъ того, что одно противъ другого быстро несется и производитъ треніе; а вѣдь то и другое (быстрота и треніе) представляетъ только разные виды движенія. Или развѣ не эти движенія суть производители огня?"
- ↑ Иліада XIV. 201 и 302.
"Скажу тебе вещь очень непустую. Чего-нибудь одного, определенного, самого но себе, на свете нет, и называть что-нибудь тем-то или таким-то в сущности неправильно. Названное тобою великим может оказаться и малым, названное тяжелым — н легким и т. д., и ничто не представляет собою что-нибудь одно, постоянное, вещь ли это или качество. Всюду — движение и взанмосплетение, вследствие чего всё только делается — переделывается, но не есть. Таким образом, если мы говорим, что что-нибудь "есть" или "существует," мы неправильно выражаемся: ничто никогда не "есть," а всё только "делается." Так говорят все подряд мудрецы, кроме разве Парменида; так говорят Протагор, Ираклит, Эмпедокл, а также корифеи поэзии обоих направлений: комического — Эпихарм, а серьезного — Омир. В месте[1]:
Дай посмотреть Океан и Тифиду, рек царицу,
Мира всего прародителей......
Омир прямо указывает на течение и движение, как на начало всего. Или по твоему не этот смысл вроется в Омировых стихах?"
— Да, этот.
"И не смешно ли будет идти против такой рати, имеющей во главе самого Омира?"
— Да, это не легко.
"То-то, Феэтит. Мысль, что от движения происходит всё, кажущееся существующим, а на деле только делающееся, и что спокойствие ничего не производит и всё только губит, — эта мысль достаточно поддерживается очевидными для всякого явлениями. Теплота и огонь, благодаря которым и остальное получает жизнь и поддерживает ее, сами происходят от того, что одно против другого быстро несется и производит трение; а ведь то и другое (быстрота и трение) представляет только разные виды движения. Или разве не эти движения суть производители огня?"
- ↑ Илиада XIV. 201 и 302.
